– Интересно, сколько народу удалось собрать Иванычу? – спросил Ганс.

Всеволод только плечами пожал.

– Мне кажется, это только начало. – Он снова скользнул в изнанку и едва не ослеп – Ингу было уже не разглядеть за насыщенным слепящим светом. Пришлось зажмуриться и выходить.

– Ты чего? – спросил Балаган, уставившись на пытающегося проморгаться Буракова.

– Там – словно на солнце смотришь, – пояснил Бур, – её за сиянием даже не видно. Чуть сам не ослеп. Похоже, Иван собрал всех, кого смог. Мне кажется, человек сто за Ингу молятся. Прямое воздействие, вся энергия направлена на неё.

Всеволод снова зажмурился и перешёл в изнанку. Едва приоткрыв веки, он посмотрел на Ингу, погружённую полностью в золотой свет. Он вспомнил, что она говорила насчёт изнанки: «Всё, что тебе мешает, убери». Так он и сделал, мысленно сосредоточился и сказал: «Никакого света нет, я вижу только Ингу». Приоткрыв веки, он обнаружил только Ингу, висящую в пространстве горизонтально. Исчезли стены, мебель, город, друзья, исчезло всё, кроме Инги. Девушка парила рядом с ним, но лечение продолжало трудится над ней. Бураков видел, как сращиваются кости таза, сломанные ребра. Вместо осколков зубов появлялись новые крепкие абсолютно белые. Потом процессы стали замедляться, похоже, молящиеся потихоньку прекращали, эгрегор ослабевал с каждым отколовшимся. Но сделали они не мало. Всеволод не знал, сколько времени он провёл в изнанке, наблюдая за исцелением. Наконец, когда процесс почти остановился, он вышел в нормальную реальность и посмотрел на часы, те показывали без десяти девять.

– Ну как? – тут же спросил Дима.

– Они сделали гораздо больше, чем мы просили, последняя молитва закончила действовать только что. Если завтра они сделают столько же, Инга полностью восстановится. Физически, – добавил Бур после паузы. – Мужики, я боюсь.

Серго озадаченно посмотрел на него.

– Что не так, Бур?

– Я боюсь, что тело-то мы восстановим, а вот сама Инга так и не вернётся. Вдруг паломница успела выпить её душу?

– Бур, ты должен верить, – неуверенно произнёс Андрей. – Мне кажется, если бы её душа была мертва, то и тело бы умерло.

– Тогда, где она? – взорвался Бураков. – Почему я не чувствую её присутствия? Всё, что я вижу, просто пустая оболочка

– Сева, хватит истереть, – рявкнул Балаган. – Подождём, а там видно будет.

– Подождём, – нехотя согласился Бур. – Ладно, мужики, идите я с ней побуду.

Друзья встали и скрылись за дверью, оставив Всеволода наедине с рыжей Арной. Только Дима на секунду задержался на пороге, бросил обеспокоенный взгляд на друга и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.