— Я собираюсь кое-что попробовать, — сказал Итан. — Каждая цивилизация разделяет концепцию позитива и пустоты, что для вас идентифицируется как единица и ноль. На вашем языке это называется бинарным кодом. Что бы ни случилось, — последние слова он адресовал Джефферсону, — не урони его.
— А что должно случиться?
Итан проигнорировал вопрос. Часы все еще показывали 20:52.
Он спокойно проговорил последовательность символов двоичного кода:
— Один, ноль-ноль-ноль, ноль-ноль-ноль, ноль-ноль-ноль, ноль-ноль.
Куб не открылся.
Джефферсон ничего не почувствовал, никакого движения или пульсации внутри неизвестного артефакта.
Два маленьких квадратика внезапно начали светиться на верхней грани и пульсировать белым светом. Джефферсону показалось, что они похожи на китайские маркировки. Остальные стороны куба оставались темными и непроницаемыми.
— Что это? — спросил Дейв. — Откуда ты узнал, что надо делать?
— Это отрезок времени, — ответил Итан. — Я набрал настоящее время на бинарном коде. Этот артефакт имеет представление о временном исчислении, о местном времени и может реагировать на человеческий голос. И... я не знал наверняка, но я предположил, что куб может ответить на что-то, кроме прикосновения, — он заметил, что Бил, Дерриман и Уинслетт смотрят на светящийся куб. Они вошли в комнату, президент шел первым.
— Что оно делает? — спросил Уинслетт, опередив Била. В его голосе звучали нотки безумия. — Это... бомба?
— Нет. Это... инопланетные часы, — Итан решил свести свои объяснения к наиболее простой форме. — Я разбудил их.
— Часы? Что, черт возьми, в них полезного? — резко спросил Дерриман.
Механический голос продолжал свою неуместно бодрую речь. Правда, теперь всем казалось, что система начала умолять о помощи.
— Нас скоро атакуют, — сказал Миротворец. — Сайферы проникнут сюда сквозь стены. Прежде чем они это сделают, я должен вам все рассказать, — он протянул руку, и Джефферсон с радостью передал ему куб. — Я знаю, откуда это взялось, я узнаю символы. И это немного больше, чем просто часы.
— Что же это? — спросил Бил.