Спустя несколько секунд Фаллах тонко завизжал от дикой колющей боли в голове. Один из телохранителей тут же заткнул ему рот импровизированным кляпом из скрученного полотенца. Ещё некоторое время главарь отчаянно дергался и мычал. Потом затих, с ненавистью глядя на торийцев.

- Правый внутренний карман, блок на средний левый палец и цифровой пароль, - раздался сухой голос вице-короля. - Пароль: тридцать два, сорок шесть, восемьдесят пять в бордийской раскладке.

Один из бойцов тут же принялся осматривать жилет Фаллаха. Взмокший фарэец мог только бессильно злиться и морщиться от остатков боли. Надежда переиграть сделку и отделаться малыми жертвами становилась всё призрачнее. Ещё минуту назад он считал, что эти желтолицые окажутся более сговорчивы, и тогда ему удастся выпросить хоть малую цену за свою работу. Сейчас он боялся, как бы не пришлось выкупать собственную жизнь.

Пластинка техпаспорта перекочевала из внутреннего кармана жилета в ладонь телохранителя.

- Всё в порядке, безопасно, сканер показывает подлинник, - отчитался тот, пряча считывающее устройство.

- Отлично, - произнес Лаккомо, забирая документ на рабочего робота себе. - Уходим. Следов не оставлять.

Фаллах запаниковал, снова забился, замычал что-то вслед уходящему вице-королю, но кляп становился все туже и лишь сильнее отклонял его голову назад.

Лаккомо уже вышел из зала, когда жадный фарэец позади замолчал насовсем. И даже через пару минут, когда челнок оторвался от земли и взмыл в побуревшее небо, толстая обшивка не донесла ни звука. Небольшой взрыв полностью вычистил место неудачной сделки.

Доискиваться правды о судьбе Фаллаха не станет никто. В этом Лаккомо был абсолютно уверен.

***

«Стремительный»

Пить на работе нельзя. Но очень хотелось. А если эта работа стала жизнью? Ведь в жизни пить можно, и многие даже это любят. Вон, делали же члены его экипажа настоящий самогонный аппарат из труб, клейкой ленты и дъеркова хвоста? Делали. Только спрятали плохо. Поэтому Лаккомо его нашёл и перепрятал похитрее. Правда, потом кто-то, ещё более хитрый, нашел агрегат на новом месте и утащил так глубоко, что его и след простыл.

Лаккомо помотал головой, отгоняя некстати залетевшие мысли. Какой алкоголь? Какие к дъеркам самогонные аппараты? О делах надо думать. Распоряжения отдать, с командой полиморфов переговорить, ответить на вызовы и письма... Но, как назло, мозг протестовал и хотел думать только о чепухе.

Например, о недоеденном толстом бутерброде, услужливо доставленным из корабельной столовой в каюту. Бутерброд доедаться не желал, лежал на тарелке укоризненным напоминанием о плохом питании. Хотя, с чего оному питанию быть хорошим, если события последней недели скачут, как бешеный тарис?