— Я прикрою!

Бросив разряженный АКМ, я пригнулся и метнулся с поляны. Автоматная очередь прошла рядом, но амулет не сплоховал — меня не зацепило. Откуда-то издалека донесся надсадный гул мощного двигателя, а потом со стороны дороги ударил крупнокалиберный пулемет. Первая очередь прошла высоко и посрубала верхушки елок. А вот это уже явно работа рейнджеров. Визг летящих пуль вызвал желание распластаться на снегу и закрыть уши руками. Второй раз прицел взяли ниже, и тяжелые пули серьезно проредили подлесок. Не завидую тем, кто сейчас там: от крупнокалиберного пулемета никакая защита не поможет. Понимая, что больше в ельнике задерживаться нельзя, несколько человек, стреляя на бегу, выскочили на поляну и залегли около деревьев.

Макс привстал над поваленным стволом и, прицелившись, начал расстреливать распластанные на снегу фигуры. Ответ не заставил себя ждать: ударившись о сосну, напоминающий дождевой гриб кругляш отлетел в сторону и взорвался, выбросив в воздух целое облако светящейся пыли. Облако краем зацепило Макса, и он, скрючившись, принялся тереть лицо руками. Задержав дыхание и закрывшись рукавом, я схватил за шиворот бестолково мотающего головой Макса — автомат где? — и оттащил в лес. Отбежав на десяток шагов, зачерпнул горсть снега и протер ему лицо.

— Не глотай! Плюй! — заорал я Максу прямо в ухо. — Беги!

Он побежал, я за ним. Вскоре мы догнали Ветрицкого, волочившего за собой еле передвигающего ноги колдуна. Жану было еще хуже, чем Максу, который непрерывно кашлял, сморкался и никак не мог отдышаться. Какой гадостью его траванули?

— Я вас догоню. — Развернувшись, я спрятался за лиственницей и прислушался. Невдалеке шел бой, но погони не было. Все правильно, им сейчас не до нас. Если успеем, пока они не опомнились, просеку перейти, совсем замечательно будет.

Успели. Перестрелка уже стихла, когда мы, опасливо озираясь по сторонам, перебежали просеку и, не разбирая дороги, вломились в кусты. А потом еще час бродили по лесу, пока наконец не вышли к оставленной летним пожаром плеши, посреди которой торчал расщепленный молнией ствол лиственницы. Знакомое место. Еще немного поплутав по лесу, я вывел отряд к небольшому занесенному снегом домику. Окна были выломаны, бревна прогнили, но лучшего убежища на ночь сейчас не найти. Точнее, нам до него не дойти.

— Это что за хибара? — просипел Макс.

— Ледяная избушка, — внимательно осмотрелся я. Вроде пусто. Следов на снегу, по крайней мере, вроде не видно.

Взяв ружье наизготовку, я заглянул в окно. Привыкшим к темноте глазам хватило слабого света узкого серпа месяца, чтобы разглядеть обстановку — в единственной комнате никого не было. Открыв немилосердно скрипящую дверь, я пробрался между раскиданным по полу хламом и, поднявшись на несколько ступенек по ветхой лестнице, заглянул на чердак. Порядок. Ерунды какой-то навалено, и все.