… – КОСТЯ, Я ВЕРНУСЬ ЗА ТОБОЙ!!!

Громкий и отчаянный – словно уже на грани! – крик увозимого на расправу друга пробился сквозь накатывающие волны дурноты. Квазимодо попытался приподняться на как-то вдруг разом ослабевших руках. И тут же, не удержавшись, снова упал на сырой, затертый тысячами ног бетон. Скорчился в так называемом лотке между шпалами, словно личинка, и зашелся в надсадном, мало похожем на человеческий не то стоне, не то вое:

– Кры-ы-ыс!..

Позади него мягко и ловко стукнули о полотно пути чьи-то ботинки.

– Кость? – раздался над ним обеспокоенный голос Шаолиня, и руки наставника осторожно, но твердо взяли его за плечи и слегка встряхнули. – Ну, что?

– Я… не успел… – давясь слезами, прошептал подросток. – Его увезли!.. На моих глазах!.. И… нога…

Валерий невольно кинул взгляд в туннель, куда умчалась дрезина с его необычным бывшим подопечным. Не догонишь теперь, не вернешь…

Кажется, за последние несколько дней не только ему довелось навсегда потерять друга…

Гладиатор стиснул зубы и склонился над вздрагивающим от боли и горя мальчишкой. «Не время рефлексировать, Валера!» – напомнил он себе.

– Где болит?

Он задрал штанину джинсов ученика, крайне осторожно стянул с его ноги кед и с привычной ловкостью опытного костоправа ощупал уже распухшую и налившуюся багровым синяком щиколотку. Квазимодо дернулся и скрипнул зубами.

– Ни перелома, ни вывиха, слава богу, нет! – успокоил его наставник. – Растяжение связок, но и это не смертельно. Сейчас… а, черт, и перетянуть-то нечем!

Вверху, над ними, столпились зеваки, на чьих глазах все это и происходило. Расталкивая их, подошел ганзейский полицейский.

– Вы бы поднялись с мальчиком на платформу, – посоветовал он, узнав одного из гладиаторов – любимцев публики. – А то не ровен час, еще какая-нибудь дрезина проедет…

– Поможете его поднять? – откликнулся Шаолинь. Страж порядка кивнул.

Валерий осторожно подхватил Костю на руки, и тот, до нервной дрожи не терпевший ничьих к себе прикосновений, доверчиво, с облегчением обмяк в руках наставника и бессильно откинул голову на его плечо.

– Принимайте! – сказал кореец, изо всех сил давя в себе внезапное острое нежелание отдавать кому бы то ни было этого бесстрашного, верного и воистину чумового пацана. – Кость, наступай на здоровую ногу и держись крепче!

Сверху с готовностью протянулись несколько рук и втащили сперва Квазимодо, затем – самого Шаолиня на платформу.

Тут наконец подоспел подзадержавшийся Кевлар, которому пришлось разыскивать мать цыганенка Бахти, чтобы сдать ей малыша с рук на руки и проследить, чтобы его никто не обидел. Сама Марьяна, метя пол размахренным подолом юбки, почему-то спешила следом. Сынишка привычно цеплялся за нее.