Ее удивило, насколько мощно аукнулась в ней эта картина. Чем больше она думала о ней, тем сильнее хотела в графини.

Когда заседание кончилось и советники потянулись прочь, она задержалась, собирая бумаги. Лиша надеялась улучить еще минуту наедине с Тамосом, а уж потом идти в лечебницу, но эту возможность украл подошедший к нему инквизитор.

Лиша медленно направилась к выходу и, навострив уши, постаралась пройти как можно ближе к ним.

– Это дойдет до ваших матери и брата, – предупредил инквизитор.

– Я им сам скажу, – огрызнулся Тамос. – И добавлю, что ты редкий болван.

– Как ты смеешь, мальчишка, – зарычал тот.

Тамос поднял палец:

– Я больше не под палкой твоей, рачитель. Попробуй еще раз замахнуться, и я сломаю ее о колено да пошлю тебя в следующей карете обратно в Энджирс.

Перехватив бумаги покрепче, Лиша с улыбкой вышла.

Снаружи она увидела Смитта, который разговаривал со своими женой Стефни и младшим сыном Китом. Заметив Лишу, гласный поклонился:

– Прошу прощения, если задел тебя, госпожа.

– Зал совета и предназначен для споров, – ответила Лиша. – Надеюсь, ты понимаешь, что Лощина крайне обязана тебе за службы гласным в эти нелегкие времена.

Смитт, хлопнув Кита по плечу, кивнул:

– Я как раз предлагал мальцу взглянуть, удастся ли нам снизить, как ты просила, цену на хлеб. Если выход существует, он его найдет. Светлая голова, когда речь о цифрах, весь в папашу.

Стефни, стоявшая вне поля его зрения, но лицом к Лише, закатила глаза. Обе знали, что мальчик – сын вовсе не Смитта, а покойного рачителя Лощины Майкла.

Лиша и Бруна пользовались этим знанием, держа Стефни в узде, когда та забывалась, однако теперь у Лиши самой рос во чреве незаконный ребенок, и она понимала, что зря опускалась до шантажа.

– На пару слов, – придержала она Стефни, когда мужчины тронулись с места.

– Да? – спросила та.

Они никогда не были близки, но обе отваживали подземников, защищая раненых жителей Лощины, и ныне уважали друг друга.

– Я должна извиниться, – сказала Лиша. – Раньше я угрожала тебе из-за Кита, но хочу, чтобы ты знала: я никогда бы так не поступила ни со Смиттом, ни с мальчиком.