Лестница казалась бесконечной, и к минуте, когда Лиша спустилась, у нее разболелись ноги. По мере того как рос живот, сон становился все беспокойнее, икры ломило после ночных судорог.

Но башни собора были знакомы ей, и, выйдя из Южной, она пошла по коридорам, пока не достигла Восточной, где вновь начался подъем.

Рожер был в опасности большей, чем сознавал. Арейн и пастырю Петеру пришлось вмешаться лично, прежде чем разъяренный Джансон сбавил обороты и разрешил рачителям отнести бездыханного Рожера под защиту собора.

Но хотя до суда ему ничего не грозило, трупов было слишком много, чтобы отделаться испугом. А Сиквах? Куда подевалась Сиквах? Стража заявила, что так и не нашла ее после нападения. Похищена неведомым лордом, с которым был в сговоре Джасин? Взятие в заложницы даже племянницы Избавителя означало войну, к которой никто не был готов.

Размышления отвлекли Лишу от длительного подъема на вершину башни, к такой же, как у Рожера, келье. Стражник кивнул и открыл дверь. К Лише успели привыкнуть.

– Джона, – произнесла она, когда узник оторвался от книг.

Пока рачители обсуждали его дальнейшую участь, ему вменили в послушание копировать Канон.

– Лиша! – Джона быстро поднялся и подошел к ней. – Да пребудет с тобой свет Создателя. Как у тебя дела? Ты выглядишь усталой. – Он убрал с единственного в камере стула книги и придвинул его к ней. – Не желаешь воды?

Лиша с улыбкой покачала головой:

– Впору забыть, что ты здесь пленник.

Джона пренебрежительно отмахнулся:

– Служкой в Лощине я жил в келье поменьше. У меня есть книги и Канон. Меня навещаете вы с Викой. Чего мне еще желать?

– Свободы, – сказала Лиша.

Джона пожал плечами:

– Освобожусь, когда на то будет воля Создателя.

– Тебе надо беспокоиться о воле Райнбека.

Плечи рачителя снова дернулись.

– Поначалу я беспокоился. Меня допрашивали неделями, не давали толком спать, лишали книг и всего, с чем можно скоротать время. Зато сейчас, – он любовно погладил кожаный переплет, – я умиротворен. Рачители уверены, что я не знаю никаких секретов, которые дали бы им превосходство над Избавителем, а моя ересь – на устах у половины герцогства. Рано или поздно им надоест держать меня в заключении.