Пока из воды не выпросталось щупальце и не схватило его за ногу. Крик оборвался плеском, и шарума вновь утянуло под воду.

Хасик застыл, высматривая в темных глубинах водного демона, но уже второй шарум вцепился в борт лодки одной рукой и принялся махать другой:

– Эверамовы яйца, бросьте мне веревку! Скорее!

Естественно, качка направила демона прямиком к нему. Щупальце захлестнуло горло, и крики заглохли, шарум исчез под водой.

Воспользовавшись моментом, Хасик прыгнул в лодку. Суденышко накренилось под грузом, грозя опрокинуться, но Хасик как-то умудрился перекатиться и выровнять его.

Водными метками пометили все стоявшие на якоре лодки, и Хасик, без сомнения, считал, что он в безопасности, пока щупальце не обвилось вокруг его лодыжки. Воин уже утопил копье и щит, но выхватил меченый кривой кинжал, а лодка в этот миг перевернулась и накрыла его.

Наступило молчание. Все глазели на замирающие круги, которые расходились от места, где сгинул воин. Шарумы не боялись сухопутных и воздушных демонов. Скорее те их страшились, нежели наоборот. Но демоны водные – загадочные кошмарные создания, топящие жертв, – приводили их в ужас.

Аббана – тоже, хотя он не смог оплакать участь Хасика. Ему хотелось, чтобы тот страдал, однако после всего, что Хасик сделал, стремясь превратить его жизнь в преисподнюю, конец был отраден.

Но тут полыхнуло, как будто под водой сверкнула молния. Затем еще и еще, пока не воцарилась тьма. Мигом позже Хасик вынырнул, задыхаясь. Он был голый, сбросив губительные доспехи, но продолжал сжимать кинжал. Зажав его в зубах, он неуклюже погреб к доку.

– Борода Эверама!.. – пробормотал Джайан, и все вокруг повторили его слова.

Хасику бросили веревку, и он, живехонек, выбрался на причал. Его кожу сплошь покрывали отметины от щупальцев, но раны уже затягивались благодаря магии, поглощенной при убийстве демона.

Когда Хасик выпрямился, помогающий ему шарум охнул при виде гладкого, как у женщины, паха – на месте мужского достоинства остались только рубец и металлическая трубка.

Зарычав, Хасик заключил его шею в мощный захват и с громким хрустом сломал. Отвернувшись ото всех, сорвал с шарума одежду, и воины широко расступились, давая ему быстро надеть рубаху и шаровары. Джайан не обмолвился об убийстве, а потому и советники промолчали.

– Я позабочусь о ранах твоего телохранителя, – сказала Асави.

Джайан поймал ее за руку и наградил злым взглядом.

– Хасик подождет. Сперва объясни нам, во имя чего он едва не погиб.

Все оцепенели. Кто дотронется до дама’тинг, обречет себя на смерть. Она могла потребовать, чтобы его оставили без руки или убили, и по закону Эведжана пришлось бы исполнить приказ.