– И все на мою свадьбу! – в сердцах сказал Эдвард, – надо было все же пристрелить его еще там, когда явился на помолвку, тогда бы было гораздо меньше проблем. А теперь этот псих получил ничем не связанные руки и к ним еще протекторат Гористара!

– Может быть, это даже куда более важный момент, чем вы думаете, – сказал Северед, – судьба вещь непредсказуемая, кто знает, куда могут завести ее повороты.

– А сами как думаете? – поинтересовался Эдвард. – Еще год назад я бы и представить не мог, что стану вводить в круг своих приближенных корсара, да еще в столь важных вопросах, но сейчас сижу и разговариваю с вами, поскольку кажетесь мне намного честнее, чем большинство других окружающих меня людей. Я даже подозреваю, что начинаю вам доверять, – он сам улыбнулся от этой мысли, но хотя бы здесь абсурдной ему не казалась. Скорее, более разумной, чем многое из того, что делал в последние дни.

– Кстати о доверии, – кивнул корсар, – о Ярвике можете больше не вспоминать. Как вы и сказали, мы снабдили его дезинформацией настолько, что еще немного, и начала бы из ушей лезть, и не прошло и суток, как он оставил нас, переметнувшись к графу Розмийскому, да еще с таким счастливым видом, что мне даже стало завидно ему. Не знаю, как долго сможет ездить по ушам этому человеку, прежде чем откроется правда, но в любом случае, ваш прогноз оказался верным, – Северед снова переключил планшет на другую фотографию. Там Ярвик уже в парадном камзоле, явно совсем новом, стоял в свите графа. Зная на собственном опыте, чем может обернуться общение с этим человеком, Эдвард даже испытал нечто вроде жалости к графу. Бывший пират почувствует себя на раздолье, первым же делом начав обворовывать казну графа и его вассалов, что может зайти очень далеко. Как на это отреагируют остальные, понятно, непонятно лишь, отдаст ли граф перебежчика своим подданным, восстанавливая справедливость, либо же все-таки решится его защищать, рассчитывая на него как на оружие в будущей борьбе за престол. Наверняка Ярвик пообещал ему помощь других пиратов в случае открытых военных действий, оплатить какую можно одними трофеями, что вполне устроит обе стороны.

– Это было ожидаемо, – кивнул Эдвард, – однако, надеюсь, сегодня мне его увидеть не придется. Не хочется осквернять этот вечер никому не нужным трупом, – вернув планшет корсару, он одернул камзол. – все-таки дома чувствуешь себя совершенно по-другому…

Королевский дворец был одним из самых грандиозных сооружений во всем Рейнсвальде, созданный лучшими мастерами архитектуры, скульптуры и настенной росписи, что вообще есть в Известном Пространстве. Приближающимся к нему путникам открывался великолепный вид на высокие изящные башни, завершающиеся многоуровневыми пагодами, чьи стены украшали многочисленные статуи, изображающие аллегории человеческих чувств, грехов и благородных дел. Центральный арочный проход сделан в виде многоуровневых ворот, каждая пара створок при этом была неповторима, сильно отличаясь от предыдущих. Над головой смыкались опорные арки, похожие на ребра неизвестного животного, украшенные рельефными изображениями, а сами ворота столь велики, что сквозь них могли проехать даже сверхтяжелые танки. Здесь приходило дважды поворачивать под прямым углом, дань традиции фортификации, и только после этого машины въезжали в Нижний двор, первый из семи, на какие делилась вся территория дворца. Нижний двор был посвящен военному гарнизону, целой армии, что находилась здесь, охраняя покой и безопасность короля Рейнсвальда. Танковые и воздушные ангары, казармы и бараки для солдат были выстроены в единую структуру с внешними фортификациями, оборонительными стенами и плацами для техники и пехоты. И все же это не были простые постройки чисто прагматического содержания, чтобы не выбиваться из общего стиля, каждое такое здание представляло собой отдельное произведение архитектуры, соединенное с другими арочными переходами и башенками. Каждый плац или открытая площадка имели установленную каменную или бронзовую статую, изображающую одного из героев Рейнсвальда. Однако машины здесь не останавливались, проезжая один уровень за другим, пока не добрались до несколько соединенных друг с другом внешними переходами корпусов с большими окнами и просторными залами, составлявшими жилую часть дворца.