Вакс схватил ее свободной рукой за горло, упершись большим пальцем в угол челюсти. Их взгляды встретились, и в глазах кандры он увидел жалость.

– Возможно, – проговорила она, – причина, по которой я не пришла к тебе, никак не связана с Гармонией. Я знала, что тебе от этого будет больно. Мне жаль.

«Нет», – подумал Вакс.

– Мне нужно что-то с тобой сделать, – продолжала она. – Как-то тебя сберечь, но чтобы ты при этом не путался под ногами. Не исключено, что придется тебя ранить, Вакс. Ради твоего же блага.

«Нет, это не может происходить на самом деле».

– По-прежнему не знаю, как поступить с Уэйном, – продолжала кандра. – Не смогла заставить себя убить его, беднягу. Он пришел сюда следом за тобой, чтобы помочь. За это я его люблю. Но все же он принадлежит Гармонии, и потому лучше ему быть мертвым, чем таким, какой он сейчас.

«НЕТ!»

Вакс оттолкнул ее и снова поднял Виндикацию. Но пистолет выскочил из его руки – Кровопускательница применила алломантию. Оружие, кувыркаясь, улетело в туман.

Вакс зарычал, плечом врезался в кандру, пытаясь столкнуть с башни. Кровопускательница ухватилась за него, и оба потеряли равновесие.

Пока они летели вниз, кандра подняла свой алюминиевый пистолет и выстрелила Ваксу в ногу.

Тот вскрикнул. Неистовый толчок о мост замедлил падение, но нога Вакса подвернулась, и он со стоном приземлился на одно колено.

«Оружие. Надо найти оружие…»

Виндикация упала где-то рядом. Ржавь! Будет ли она вообще работать после такого падения? Звука удара он не слышал. Означало ли это, что револьвер попал в воду?

Неподалеку тяжело приземлилась Кровопускательница. Развернулась, освещенная яркими электрическими фонарями по обе стороны проезжей части моста. Не было ни карет, ни машин, и позади нее над городом зависло еще более яркое сияние. Красный, агрессивный свет – туман будто полыхал.

Глядя за пределы города, Вакс видел тьму и умиротворение. Но сам Элендель горел внутри.

Мараси отодвинулась к самому краю поля боя.

Конечно, оно было совсем маленьким, но ее потрясло, каким неистовым оказалось столкновение, и она впервые в жизни ощутила, что может поставить себя на место человека, который жил во время Войны Пепла, случившейся так давно.

Но разумеется, те давнишние войны были более продуманными, более целенаправленными. И непохожими на этих людей, которые дубасили друг друга, ломали кости, сквернословили, наступали на упавших. Это зрелище вызывало у Мараси дурноту и беспокойство. Это же ее коллеги, сослуживцы, и они отчаянно сражались, чтобы пробиться сквозь головорезов Круга. Всю ночь им пришлось стоять и смотреть, как город буквально разваливается на части, как ситуация становится все хуже и хуже, и ощущать полную беспомощность. А тут вдруг появилась возможность драться, и вот они дрались: разбивали головы, сбивали врагов с ног, оглашали грязный и темный переулок возгласами, пытаясь добраться до кареты. К счастью, среди людей Круга не было ни алломантов-стрелков, ни пьютерных громил. Но они превосходили числом соратников Мараси, и, несмотря на всю решимость, констебли не очень-то продвинулись.