– А я этого и не говорил. Тут дело не в технических возможностях, а в мотивации. Ирена Элиотт чувствовала бы себя обязанной, если бы…

Изображение Кавахары в экране подалось вперёд.

– Ковач, моему терпению есть предел. Элиотт получит равноценную оболочку, так что пусть радуется. Ты хотел её получить – и ты её получишь, но проблемы ваших взаимоотношений останутся твоими проблемами. Я и слышать о них не хочу.

– Ей потребуется больше времени на то, чтобы освоиться, – упрямо продолжал я. – В непривычной оболочке она будет не так расторопна…

– Это тоже ваши проблемы. Я предложила вам лучших специалистов по внедрению, каких только можно найти за деньги, но вы отказались. Придётся учиться отвечать за свои поступки, Ковач. – Помолчав, она снова усмехнулась, откидываясь назад. – Я попросила проверить эту Элиотт. Кто она такая, кто её родные, какое она имеет ко всему этому отношение. И почему вы хотите извлечь её с хранения. Ваша мысль похвальна, Ковач, но, боюсь, благотворительностью придётся заниматься без меня.

– Да, – угрюмо согласился я. – Полагаю, вы правы.

– Вот и хорошо. И надеюсь, это будет нашим последним непосредственным контактом до тех пор, пока не будет решена интересующая нас проблема.

– Да.

– Что ж, каким бы неуместным это ни казалось, Ковач, желаю вам удачи.

Экран погас, и последние слова Кавахары зависли в воздухе. Я долго сидел, вслушиваясь в их отголоски и уставившись на воображаемое остаточное изображение на экране, которое моя ненависть сделала почти осязаемым. Когда я наконец заговорил, голос Райкера прозвучал настолько чуждо, как будто через меня говорил какой-то незнакомец.

– Неуместно, – произнес он, обращаясь к пустому номеру. – В самую точку, твою мать!

Ортега не возвращалась, но приятный аромат её стряпни наполнял комнату, и мой желудок сочувственно откликнулся. Я подождал ещё какое-то время, продолжая собирать в мыслях зазубренные обрывки мозаики. Но либо у меня душа не была настроена на это, либо до сих пор отсутствовало что-то важное. В конце концов я пересилил металлический привкус ненависти и отчаяния и отправился на кухню.

Глава тридцатая

Глава тридцатая

Подручные Кавахары выполнили свою работу безупречно.

Автоматический лимузин со сверкающими молниями логотипа компании «Джэк-Сол» остановился перед дверьми «Хендрикса» ровно в восемь часов утра. Спустившись вниз, я заглянул в пассажирский отсек и достал несколько коробок, исписанных китайскими иероглифами.

Вернувшись в номер, я изучил содержимое: два роскошных костюма песочно-жёлтого цвета, подогнанных под размеры Райкера, полдюжины рубашек ручной работы с вышитым на воротнике логотипом «Джэк-Сол», строгие ботинки из красной кожи, тёмно-синий плащ, мобильный телефон, опять-таки с логотипом «Джэк-Сол», и маленький чёрный диск с экраном и полоской считывания ДНК.