Она скорчила гримасу.
– Когда в следующий раз пойдёшь в магазин,
Я подался к ней, склоняясь над крошечным столиком.
– Знаешь, Трепп, когда ты в прошлый раз неодобрительно высказалась по поводу моего наряда, я тебя прикончил.
Она пожала плечами.
– Неудивительно. Есть люди, которые просто не могут взглянуть правде в глаза.
– Ты принесла то, что нужно?
Трепп опустила руку на стол ладонью вниз, а когда убрала её, на столе остался неказистый серый диск, запечатанный в пластик.
– Вот всё, что ты просил. Теперь я точно знаю – ты чокнутый. – В её голосе прозвучало что-то похожее на восхищение. – Ты знаешь, как поступают на Земле с теми, кто балуется с такими игрушками?
Накрыв диск ладонью, я убрал его в карман.
– Полагаю, так же, как и в других местах. Преступление карается по федеральным законам. От пары сотен и выше. Но ты забыла – у меня нет выбора.
Трепп почесала за ухом.
– Пара сотен или полное стирание. Я чуть в штаны не наложила, таскаясь весь день с этой штуковиной. Остальное у тебя с собой?
– А в чём дело? Боишься показываться на людях вместе со мной?
Она усмехнулась.
– Есть немного. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Я тоже очень надеялся на это. Громоздкий пакет размером с гранату, полученный в компании «Сил-Сет», с утра жёг карман дорогого костюма.
Вернувшись в «Хендрикс», я проверил, нет ли каких сообщений. Ортега так и не позвонила. Я поднялся в номер и стал убивать время, обдумывая, что сказать Элиотт. В девять часов я спустился вниз, снова сел в лимузин и отправился в центральное хранилище Бей-Сити.
Мне пришлось подождать в приёмной, пока молодой врач заполнит все бумаги. Затем я расписался там, где он указал, испытывая какое-то странное ощущение от того, что потихоньку начинаю привыкать к этим формальностям. Почти все условия досрочного освобождения были с формулировкой «от имени», что полностью возлагало на меня ответственность за поведение Ирены Элиотт в течение всего периода. У неё было ещё меньше прав, чем у меня, когда я выгрузился здесь же неделю назад.