Прошло, наверное, минут пять, как спина Мерена исчезла из виду, как позади донесся тоскливый голос:

— Сере-ежа, — тронула меня за плечо девичья рука.

Рядом присела Лилия, по другое плечо Лена, а возле ног легла Таня, глядя снизу вверх с надеждой и ожиданием.

— Он ведь… Ты ведь нас спасешь, да? — Смотрели на меня три пары глаз.

— Конечно, родные, — заверил я их, улыбаясь и переводя взгляд с одну на другую.

— А за меня награда полагается, — шепнула Лена. — И грамота.

— Всех спасу, — оглядел я пространство перед собой, вновь наткнувшись на этого полурослика, уставившегося на нас не по-служебному маслянистым взглядом.

— А ну закрой глаза и уши, иначе я дуну и прокляну их через ветер! — Гаркнул я на него по ихнему, отчего извращенец резко зажмурился и сильно сжал уши ладонями. — Вот так, — буркнул я, переходя на русский.

— Может, перед смертью все расскажешь? — Потерлась Лена щекой.

— Да погоди ты меня хоронить, — отмахнулся я, успокаивая поглаживанием ворохнувшуюся было испуганно Таню. — Мы не только сами выберемся. Мы еще мир спасем.

— И я не ведьма… Я утром родилась. В восемь сорок две…

— Ну конечно не ведьма, — приласкал я ее, ни секунды не сомневаясь.

Ведь нет лучше времени для появления эльфа, чем утро и весна.

Глава 25

Глава 25

Параллельно с любой действительностью, в каждом из миров есть место совершенное и безопасное, теплое и гостеприимное. Вход в него доступен каждому, и всякий там бывал. Место под одеялом.

В детстве оно укроет от ужасов, притаившихся под кроватью; от монстров, поглядывающих через щель в приоткрытых створках из темной глубины шкафа. В юности защитит от недоверия тех, кто сомневается, что нет первого урока и первой пары. А в более зрелом возрасте под одеяло можно взять любимого человека, разделяя радость и счастье от пребывания в идеальном пространстве — вроде как, совсем небольшом, но способным уместить в себе так много движения. И, как показала практика, чем больше любимых вы способны под ним собрать, тем интереснее.

— Какое длинный и большой… — Раздавалось приглушенно-восхищенное девичьим голосом над сшитыми друг с другом звериными шкурами, прикрывающими от любопытного взора происходящее под ними действо.

— Не помещается! — Сетовал ей другой женский голос.

— Дай я..! — Азартно звучал первый. — У меня все поместится!