Спасённая была жива, я сунул левую руку под тулуп и почувствовал, как она дёрнулась от моего прикосновения. И ещё её била дрожь, а кожа была неестественно холодной. Как это называется, гипотермия?

— Гоша, гони! — крикнул я и «руль» тут же утопил педаль в пол.

«Скаут» потащило юзом, но водила у нас и впрямь был если не от бога, то от одного из его замов, потому что через мгновение мы выровняли ход и даже ускорились.

— Так, несём её ко мне, — распорядился я спустя считанные минуты, когда броневик остановился на территории «Точки».

Ко мне, это в кубрик начальника смены, такая отдельная комнатёнка, где есть кровать, стол, пара табуретов и полка для книг, типа отдельное жильё.

— Гош, — продолжил я распоряжаться, — скажи Лёхе, пусть сделает тёплый чай. Понял? Тёплый, не горячий! Тёплый! С мёдом.

— Может, водки ей? — озабоченно спросил он.

— Хуётки! — нагрубил я в ответ. — Тёплый чай, много, тёплое бельё, нагрейте у печки, одежду какую-нибудь.

— Может, баню? — ничуть не обиделся Гоша.

— Баню? Баню можно, но потом — согласился я. И обратился к пряителю: — Дим, подмени меня на часок, пока человека отогревать буду, никого не пускать, если что, херачьте из всех стволов.

Это я на случай разборок со стороны Мамеда и его людей. А они будут, не могут не быть. И ещё я только что нарушил сразу целую кучу запретов, начиная с запрета поездки в деревню, нечего нам там было делать, НЕЧЕГО. Но это всё потом будет, а сейчас мне надо до конца человека спасти, слишком сильно организм ушёл у неё в режим энергосбережения. Что бы не советовали всякие «иксперты», в таких случаях самым лучшим средством для обогрева является тело другого человека, или так называемое электроодеяло, способное выдать температуру близкую к 36 градусам, не выше. Потому что сейчас важно не спешить. Разделся до трусов, откинул шкуры, пристроился рядом с дрожащим телом, изо всех сил стараясь не содрогаться сам от ледяных прикосновений.

— Теперь укрой меня, — попросил я Диму, стоящего рядом с выпученными глазами

— И хватит лыбиться! — заметил я приклеившуюся ухмылку. — Это не то, что ты думаешь!

— Ага! НЕ ТО! — осклабился он во все тридцать два зуба, и накинул на нас ещё один тулуп.

Адреналин, вброшенный в кровь потасовкой, уже ушёл, и я прижал к себе ледяное тело, стараясь максимально увеличить площадь соприкосновения. Надо же, лежу рядом с обнажённой и довольно красивой женщиной, и хоть бы какая реакция, только пытаюсь понять, меньше её трясёт, или больше? Вроде чуть меньше?

— Тебя зовут-то как, — прошептал я ей на ухо.

И, клянусь, покраснел, настолько интимно это прозвучало, аж сам устыдился. Девушка молчала, и я повторил вопрос, уже громче.