Они засиделись до полуночи. В этот вечер их никто не беспокоил, но они не замечали этого. Они потеряли счет времени и говорили, говорили, плакали, смеялись, дурачились и снова говорили… Наконец Югор задремал в уголке ложа. Грон осторожно взял сына на руки и отнес за занавеси в дальний конец палатки, где было специально устроено маленькое ложе. Когда он вернулся, Толла уже ждала его. Она сидела на ложе нагая, а все масляные лампы, кроме одной, были потушены. Грон подошел. Она протянула руку и, потянув его к себе, усадила на ложе, потом соскользнула на пол и гибким, кошачьим движением прянула в середину отгороженного занавесями пространства. На мгновение замерев, она обдала его жарким взглядом и двинулась вокруг него, слегка пощелкивая пальцами и затянув вполголоса ту низкую, вибрирующую мелодию, которую он впервые услышал на дровяном дворе храма богов Близнецов острова Тамарис. Но в этот раз она звучала совершенно иначе. Теперь ее исполняла не юная девочка, слегка обученная любовным позам и приемам и ничего еще не знающая ни о любви, ни о жизни, ни о страсти, ни о горе, в этот раз ее вела зрелая и искусная женщина, которая с неистовой страстью желала именно этого мужчину. И которая знала, что после долгих лун ожидания и тревоги она наконец-то получила его. Это буквально выплескивалось из каждого звука, и Грон почувствовал, что больше не может сдерживаться, он еще попытался совладать с собой, на мгновение закрыв глаза, но все оказалось напрасным — волосы Толлы хлестнули его по груди, он почувствовал, как вскипела кровь, и, еле сдержав крик, прыгнул к ней… Первый раз это произошло внизу, у ложа, и Толла, подавляя дикий выкрик, как тогда в лесу, вцепилась зубами в землю.

Утром они проснулись от того, что Югор влез на ложе и уселся на ногу отца. И поскольку их ноги и руки были переплетены, то проснулись оба. Грон, счастливо улыбнувшись, посмотрел на сына, вдруг изменился в лице и начал суетливо оглядываться вокруг в поисках покрывала. Поймав лукавый взгляд Толлы, он на мгновение замер и, снова улыбнувшись, сокрушенно покачал головой. Оба не выдержали и расхохотались.

Сразу после завтрака в шатер прибыли Франк, Дорн и остальные командиры Корпуса и войска. После долгого совещания, на котором Грон узнал обо всем, что произошло в Элитии в его отсутствие, ибо элитийцы, деликатно отводя глаза, дали понять, что, по их предположениям, базиллиса с мужем этой ночью явно занималась не обсуждением деловых вопросов, Грон подвел краткий итог:

— Горгос пал, Орден бежал, идем на принца.