– С той ночи, когда он мне приснился в тот раз, когда затребовал пароли.

– Понятно. А как не заладилось? Он перестал сниться?

– Нет, не перестал, – покачал головой штурман и вздохнул. – Не перестал, но разговаривать со мной стал суше. Формальнее, понимаешь?

– Да, – подтвердил пилот, чувствуя, что его расслабляет и появляется такая нужная в долгом рейсе легкость. Он прикрыл глаза и улыбнулся. Бормотание штурмана ушло на второй план, потом на третий, потом пилот увидел поле с цветущими травами, с порхающими над ним гунтоносами, которые шумно втягивали травяное покрытие вместе с частью грунта и, набрав куба полтора зелени, с шумом уносились к горизонту, где высилось их новое пакетное жилище, построенное из пережеванной целлюлозы и собранных в реке моллюсков.

Картина залитого солнцем поля вдруг исчезла, когда на кресло рядом плюхнулся штурман и бросил на колени пилоту какое-то железо.

– Ай! – вскрикнул тот, приходя в себя.

– Не смешно, – буркнул штурман, откидываясь в кресле.

– Ты мне чуть ногу не сломал, придурок!..

– Что мне твоя нога? Я не сумел электроломом вскрыть эту долбаную консервную банку! – пожаловался штурман. – Даже подцепить не за что было, там зазоры микронные, представляешь?

Пилот не представлял и, растирая колено, смотрел на валявшийся рядом с креслом электролом.

– А ты чего мечешься? У нас что – бачок в туалете совсем пустой сделался? – спросил пилот, чувствуя, что, если не добавить переживания от брошенного ему на ногу электролома, больше не позволят вернуться в царство грез и цветущих полей.

– Но что это изменит для меня? Придет другая реальность?

– Реальность или нет, не знаю, но это изменит твой подход и эту, как ее… методологию! Ты увидишь те зазоры, которые не смог заметить вначале, и обязательно подцепишь эту консервную банку.

– А что, эта идея кажется мне подходящей, – произнес штурман и взглянул на пилота, как на равного.

– С одним условием, – поднял кверху палец тот.

– Каким?

– В остаток пойла ты высыпешь весь оставшийся порошок с присадками.

– Остатки в остаток? Логика есть.

– Что, кстати, за присадка?

– Не знаю. Я у наших три месяца понемногу приворовывал, но у каждой бригады свои присадки, вот и получилась помойка какая-то.