— Черт! — с безнадегой в голосе ругнулся Прокудин. — А ведь они нас обойти могут. И обойдут. А у меня последняя батарея.

И Зислис принял решение. Раз уж бунт… Раз Ромкины бредни оказались вовсе не бреднями…

— Так, ребятки! Тут рядом схрон есть. Там можно отсидеться. Давайте-ка за мной!

Ребяткам дважды предлагать не пришлось. Дав вдоль стержневого прощальный залп, по плотности не уступающий приветственному, все устремились за Зислисом к близкому углу, в поперечник. Раненого Хаецкого подхватил брат, а с другой стороны — Веригин. Все старались держаться точно за горбиком неподвижной платформы.

— Что такое схрон? — на бегу поинтересовался Прокудин. — А?

— Ну, схрон, бункер. Закрытый модуль, там припасы, оружие, батареи. На всякий случай.

— Ни хрена себе! — удивился Прокудин. — Тут и такое предусмотрено? Я и не знал.

— Откуда тебе знать? Знают только шестеро. Старшие и капитан. Собственно, мы же все это и устроили.

— А далеко до твоего схрона?

— Не очень. Если Валька не ослабнет, доковыляем.

Они свернули за угол; некоторое время можно было не опасаться выстрелов в спины, но осознание того, что преследователи тоже вскочили и бегут со всех ног, заставляло наддать. Раненный в бедро Хаецкий был белый, как световая панель, но сцепил зубы и старался хромать как можно шустрее. Правая штанина у него была темная от крови и на взгляд — очень липкая.

Они успели еще раз свернуть еще до того, как из-за угла стержневого показались молодчики Шадрона.

— Все, — успокоил Зислис. — Теперь близко.

Он свернул в последний раз и оказался в тупике.

Беглецы встали, словно к полу приклеились.

Евгений Хаецкий в сердцах пробормотал:

— Бродить, так бродить, сказал Моисей и завел всех в пустыню.

— В тупик, — поправил его Веригин. — Но имя почти совпадает…

— Умри, недостойный, — отмахнулся от него Зислис и отыскал на серебристой панели у самого пола кодовый сенсор. Приложил палец. Тотчас в глухой стене тупика чмокнула и разошлась перепонка.

— Давайте! — скомандовал он.