Я сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся наружу злые слова.

— Хорошо, — заставить свой голос звучать спокойно и ровно было неимоверно трудно. — Пусть так. Однако автор, якобы написавший статью, насколько мне известно, уже отказался от нее.

— Это ничего не меняет, — пожал плечами мужчина, продолжая высокомерно глядеть на меня, со своего кресла. — На этот раз, под именем мисс Брант высказался кто-то другой. Но высказался же! И мы предоставили ему такую возможность.

То есть Джеймсон не так уж и глуп, и себя с этого направления прикрыл.

Значит, «Дэйли Бьюгл» из списка возможных жертв операции, направленной против меня и ОзКорп, можно вычеркивать.

— Мистер Джеймсон, послушайте…

— Нет, это вы меня послушайте, мистер Озборн, — Джеймсон играл на публику, явно наслаждаясь ситуацией. — Я не берусь вас судить — пусть это сделает кто-то более компетентный — но, пожалуйста, покиньте мой кабинет. Мне сложно находиться в одной комнате с человеком, которого подозревают в столь тяжком деянии…

— «Подозревают»? — мои глаза расширились от удивления. — Прошу меня простить, но откуда вы это услышали? Насколько я знаю, никаких обвинений мне не предъявлено.

— Пока, — хмыкнул редактор. — Но, я уверен, что материалы, предоставленные в статье, которую мы разместили сегодня, требуют тщательной проверки.

— В вашей статье нет ни единого доказательства, — отмахнулся я.

— Зато там есть факты, мистер Озборн, — все так же высокопарно, ответил Джеймсон. — Факты, которые, наверняка, заинтересуют следствие… А теперь, я еще раз настоятельно прошу вас покинуть мой кабинет. Мне надо работать.

Я пожал плечами и шагнул в сторону двери. Остановился у самого порога:

— Значит, вы — идейный, мистер Джеймсон?

— Простите?

— Вы — идейный? Готовы на все, ради свободы слова?

— Да, конечно…

— Хорошо, сэр. Надо будет запомнить, — я улыбнулся, заметив бейджик сотрудника, что нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пытаясь попасть в кабинет редактора. На бейджике значилось имя: «Эдди Брок».

* * *

Засыпая в собственной кровати, Джона Джеймсон считал, что прошедший день был одним из лучших в его жизни. С самого утра он получил просто невероятный материал с почты Бэтти Брант. И, хотя начинающая репортерша уже через пару часов после выхода номера отказалась от своего авторства (а нечего шляться неведомо где и не отвечать на звонки), репортаж все равно оказался настоящей бомбой.