День, походивший на затянувшиеся сумерки, соизволил наконец кончиться, к великому облегчению гоблина и гнома. Тихо прошел ужин, и Вадильфар из Криксенгорма отправился на боковую, уступая напарнику первую вахту. Волшебник лег довольно поздно, предварительно уработавшись до белых пятен в глазах. Укладываясь, он надеялся увидеть какой-нибудь из уже знакомых кошмаров, в которых Шепчущий из раза в раз терзал его душу бесконечными уговорами, мольбами и угрозами. Все что угодно, лишь бы не гротескно изуродованное лицо Вороны. Прошел час, потом второй, а Тобиус все никак не мог уснуть, ему чудилась духота, подушка неприятно разогрелась, а в недавно туманной от усталости голове все, как назло, прояснилось, и мысли не нашли лучшего времени, как броситься в хаотический раздражающий пляс.

Раздался стук в напольный люк, служивший съемщикам дверью. Незадолго до этого магу показалось, что он слышал внизу голоса, хотя хозяйка должна была уже давно видеть седьмой сон.

Вилезий, дотоле сливавшийся с теменью в дальнем углу мансарды, неслышно зашевелился, вытаскивая из-под плаща одну из своих сабель.

— Кто там? — спросил он.

— Это я, месье, — отозвалась мадам Дюваль обеспокоенным голосом, — простите, что бужу вас, но тут пришел Сумасшедший Старикашка Винсент и никак не желает уходить. Он говорит, что в припортовых районах творятся какие-то лихие дела…

По тому, как быстро Тобиус соскочил со своей кровати, Вилезий понял, что это серьезно. Он отпер люк, и вскоре в мансарду поднялся промокший до нитки старик, зачем-то державший в руках обломок весла.

— Топлецы лезут из воды огромным числом! — сообщил он. — Их там сотни, мэтр! Они узнали наши маршруты, наше количество и устроили нам засады во многих местах! А еще с ними какие-то громадные водяные твари, я таких никогда не видал, хотя рыбачу, почитай, всю жизнь!

Тобиус торопливо оделся, накинул на плечи плащ, поправил сумку и, не сказав ни слова, с громким хлопком телепортировался.

Волшебник перенесся на крышу здания портовой управы, и сразу сквозь шум дождя до него донеслись звуки боя, а точнее — осады. Вокруг здания яблоку негде было упасть от обилия чешуйчатых тел, пытавшихся попасть внутрь. Те же, кто укрывался за каменными стенами, вели огонь из арбалетов, держа оборону, грозившую вот-вот сломиться под яростным натиском.

Тобиус воспарил над крышей на добрых десять ярдов[41], делая то, что у него всегда хорошо получалось, — подчиняя себе обильно разлитую в воздухе влагу. Потоки дождя послушно сливались в огромную колышущуюся сферу, вокруг которой создатель разместил под наклоном восемь шестигранных плетений, похожих на большие, пульсирующие морозной силой снежинки. Манипуляции волшебника привлекли внимание чудовищ, но это было уже не столь важно, потому что из сферы вниз устремились отрывистые, но мощные струи воды. Проходя сквозь мембраны морозных чар, они превращались в ледяные копья, чей непрерывный поток превращал топлецов в бурое месиво.