— Это необходимая мера. — Де Наруз держался настороженно, сжимая в руке тонкий ошейник, набранный из керберитовых сегментов. — Я бы предложил браслет, но мы отказались от них в пользу ошейников, когда получавший аудиенцию волшебник просто отрубил себе руку, чтобы использовать чары против экселлента.

— У него что, было оружие?

— Да, шпага, инкрустированная золотом и бриллиантами, которую он должен был преподнести как дар.

— В таком случае ошейник оправдан — голову себе не отрубишь даже топором.

Возможно, капитан гвардии ожидал большего сопротивления — все-таки лишение доступа к Дару все маги воспринимали с крайней тревогой, а потому когда Тобиус приподнял свой седой "хвост", немного промедлил. Все же холодный металл коснулся кожи, замок щелкнул, и по телу магистра прокатилась волна слабости. Он покачнулся, но устоял, жестом отказавшись от помощи.

— Вы мужественный человек, мэтр, — задумчиво выдал де Наруз. — Многие достойные волшебники впадали в панику.

— Меня лишали магии так часто, что я уже немного привык. Это как временно терять зрение, слух… руки и ноги. Поначалу ужасно страшно, но поскольку они всегда возвращаются, начинаешь переносить все легче.

— Хм. Проходите в следующую дверь — и помните, что если с головы экселлента…

— Не надо мне угрожать, монсеньор. — Стылые глаза мага едва заметно вспыхнули злыми углями. — Я этого не терплю.

Пройдя к двери, он по привычке протянул правую руку, но омертвевшие бронзовые пальцы лишь звонко стукнули по ручке. Пришлось зажимать конверт подмышкой и открывать дверь левой.

В просторном кабинете собралась коллекция самой дорогой мебели, в том числе королевский письменный стол из красной древесины кадоракара, украшенный золотыми ангелочками, сжимавшими в пухлых пальчиках сферы целебного для глаз магического света. Из золоченых рам взирали предки рода Зельцбургов, под потолком висела хрустальная люстра, окруженная искусной лепниной, а под ногами лежал драгоценный ковер.

Тобиус сделал несколько шагов, утопая по щиколотку в мягком ворсе, осмотрелся, но не заметил ни единой живой души. Тогда его привлекла вторая дверь, изящная и застекленная, выходившая на крохотную веранду закрытого сада. Он также был пуст, если не считать большого златошерстного кота, дремавшего в одном из плетеных кресел.

Вернувшись в кабинет, Тобиус, не понимавший, что ему теперь делать, стал более внимательно разглядывать интерьер. Особо взгляд задержать было не на чем, по крайней мере тому, кто не питал страсти к предметам роскоши. Однако несколько поразили большие золотые счеты с платиновыми прутьями, на которых сверкали ровные рядки крупных рубинов, сапфиров, бриллиантов и изумрудов. Также любопытной показалась доска для раджамауты, стоявшая на отдельном столике в углу, где на стене висела темно-синяя портьера с вышитым золотом гербом рода Зельцбургов. Серый магистр подумал, что эту игру недаром называли "игрой королей", ибо и Бейерон Карторен, и Радован Карапсуа тоже уделяли ей внимание.