– Надеюсь, – ответил Кювей.

– Как он сработает?

– Очистит тело от парема? – полюбопытствовал Матиас.

– Да. Выведет парем из организма. Но даже если мы преуспеем, как его применить?

– Тебе придется подобраться достаточно близко, чтобы ввести противоядие или заставить кого-то проглотить его, – сказал фьерданец.

– И к тому времени, как ты окажешься в зоне досягаемости, тебя уже прикончат, – закончил Джеспер.

Он зажал между пальцами один из цветков юрды. В конце концов кто-нибудь додумается, как создать свою версию юрды-парема, и тогда один такой цветочек будет стоить целое состояние. Если сосредоточиться на одном из его лепестков, даже слегка, то можно почувствовать, как он раскладывается на мелкие составляющие. Он не столько их видел, сколько чувствовал – крошечные кусочки материи, которые складывались в одно целое.

Стрелок положил цветок обратно в жестянку. Когда он был маленьким и лежал в поле своего отца, то обнаружил, что может вытянуть цвет из юрды лепесточек за лепесточком. Одним скучным днем, таким же способом вытягивая цвет, он написал заглавными буквами матерное слово на западных пастбищах. Его отец пришел в ярость, но при этом страшно испугался. Он кричал, пока не охрип, отчитывая Джеспера, а затем Колм просто сидел и смотрел на сына, сомкнув крупные ладони вокруг чашки чая, чтобы скрыть их дрожь. Поначалу Джеспер думал, что папа злился из-за ругательства, но дело было совсем в другом.

«Джес, – наконец сказал он. – Больше никогда так не делай. Пообещай мне. У твоей мамы был тот же дар. Он принесет тебе только несчастья».

«Обещаю», – быстро выпалил Джеспер, желая все исправить. Его до сих пор трясло от вида своего терпеливого, кроткого отца в таком гневе. Но думал он только об одном: «Мама не казалась несчастной».

На самом деле его мама искала наслаждение во всем. Она была земенкой с темно-коричневой кожей и такой высокой, что папе приходилось откидывать голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Прежде чем Джеспер достаточно повзрослел, чтобы работать в поле с отцом, ему позволяли оставаться дома с мамой. Работы всегда хватало: постирать одежду, приготовить еду, порубить дрова, и Джеспер был рад ей помочь.

«Как там моя земля?» – спрашивала она каждый день, когда папа возвращался с поля. Позже Джеспер узнал, что ферма была записана на ее имя – свадебный подарок от его отца, который ухаживал за Адити Хилли почти год, прежде чем та соблаговолила выделить ему свое время.

«Цветет и пахнет, – отвечал он, целуя ее в щеку. – Прямо как ты, милая».