– Правда?

Купчик задержал на нем взгляд. Атмосфера в комнате поменялась, словно воздух вдруг стал взрывоопасным.

Уайлен встал со скамьи. Сделал шаг к Джесперу. Его ясные глаза сияли золотом, как мед, пронзенный лучами солнца. Джеспер скучал по их голубизне, по длинным ресницам, спутанным кудряшкам. Но раз уж Уайлену пришлось обернуться в новую упаковку, Джеспер не возражал: и эта ему очень даже нравилась. Да и имело ли это значение, когда Уайлен смотрел на него, склонив голову набок, с легкой улыбкой на губах? Он выглядел почти что… дерзким. Что поменялось? Может, он боялся, что Джеспер не выберется из стычки на Черной Вуали? Или просто радовался, что остался в живых? Если честно, Джесперу было все равно. Он хотел отвлечся, и перед ним была такая возможность.

Улыбка Уайлена стала шире. Брови приподнялись. Если это не было приглашением…

– Ну, к черту, – пробормотал стрелок. Затем преодолел расстояние между ними и взял лицо парня в руки. Двигался намеренно плавно, целовал без напора, еле касаясь его губ, чтобы дать Уайлену шанс отстраниться, если тот захочет. Но он не захотел, а прильнул ближе.

Джеспер чувствовал жар его тела. Скользнул руками к шее, отклонив голову парня назад и моля о большем.

Земенец испытывал непреодолимое желание. Он хотел поцеловать Уайлена еще со времени их знакомства, когда впервые увидел его, помешивающего химикаты на том жутком кожевенном заводе – рыжие кудри намокли от жара, кожа такая нежная, что, казалось, ее можно ранить, если дыхнуть слишком сильно. Парень выглядел так, словно попал не в ту сказку; принц, ставший нищим. С тех пор Джеспер застрял где-то между желанием подколоть избалованного маленького купца, чтобы тот залился краской, и пофлиртовать с ним в тихом уголке, просто посмотреть, что произойдет. Но в течение долгих часов, проведенных в Ледовом Дворе, его отношение к Уайлену изменилось. Он чувствовал нечто большее, что-то пришло в его жизнь вместе с неожиданной смелостью Уайлена, с его широкими глазами, щедро смотрящими на мир. Из-за этого Джеспер ощущал себя бумажным змеем на веревочке, поднимающимся и падающим вниз, и ему это нравилось.

Так куда же подевалось это чувство сейчас? Его пронзило разочарование.

«Дело во мне? – подумал стрелок. – Может, я слишком долго не практиковался?» Он прижался ближе, позволив поцелую углубиться, пытаясь обрести это безрассудное ощущение подъема и падения, и подтолкнул Уайлена спиной к роялю. Услышал, как тренькнули клавиши – тихая, диссонирующая музыка. «Подходит под обстановку, – подумал он. А затем: – Если я могу думать о метафорах в такой момент, что-то определенно не так».