Джеспер облокотился на фортепиано.

– Давай-ка подумаем. Жить в роскошном особняке, где есть прислуга, проводить много времени с подающим надежды экспертом по взрывчатке, который еще и музицирует на флейте? Думаю, я справлюсь. – Взгляд Джеспера пропутешествовал от рыже-золотой кудрявой макушки до его пяток и обратно. – Но я рассчитываю на крупный гонорар.

Уайлен залился очаровательным румянцем.

– Ну, надеюсь, медик скоро придет и осмотрит мои ребра, – ответил он, направляясь обратно в гостиную.

– Да?

– Да, – Уайлен быстро оглянулся через плечо, и его щеки стали красными, как вишенки. – Я хотел бы внести предоплату.

Джеспер громко хохотнул. Он уже и не помнил, когда в последний раз был так счастлив. А ведь в него даже не стреляли.

Повар поставил на стол холодный ужин, а Элис ушла к себе в комнату. Остальные расселись на ступеньках, ведущих в сад, наблюдая за странным зрелищем – как солнце садится над почти пустым Гельдканалом. По воде лишь скользили лодки городской стражи, пожарные бригады и иногда шлюпки медиков, оставляя за собой широкие спокойные круги. Никто не доел свой ужин. Они были на взводе, пока дожидались наступления темноты. Все ли в порядке с остальными? Все ли прошло по плану? Им еще столько нужно сделать. Каз не шевелился, но Джеспер чувствовал его напряжение, свернувшееся, как гадюка.

Надежда Джеспера постепенно угасала, сведенная к нулю беспокойством об отце. Он прогулялся по дому, побродил по саду, с восхищением осмотрел руины, оставшиеся от кабинета Ван Эка. С каких пор солнце так долго заходит? Можно сколько влезет убеждать себя, что с отцом все в порядке, но он не поверит в это, пока лично не увидит морщинистое лицо Колма Фахи.

Наконец наступила ночь, и через мучительно долгий час к причалу изящного эллинга Ван Эка причалило судно.

– У них получилось! – радостно воскликнул Уайлен.

Каз медленно выдохнул. Джеспер схватил фонарик и охлажденную бутылку шампанского. Они кинулись через сад, распахнули дверь и ввалились в эллинг. Приветствия застыли у них на устах.

Инеж и Ротти помогали Кювею вылезти из лодки. Хоть он и выглядел потрепанным и слабым, и был в растегнутой рубашке, открывающей грудь, заляпанную свиной кровью, парень был цел. Отец Джеспера сидел в лодке с поникшими плечами и выглядел более усталым, чем когда-либо, его веснушчатое лицо сморщилось от грусти. Он медленно встал и вылез на причал. Затем крепко обнял Джеспера, приговаривая:

– Ты в порядке. Ты в порядке.

Нина осталась в лодке, опустив голову на грудь Матиаса. Фьерданец лежал с закрытыми глазами, его лицо было пепельного оттенка.