* * *

Тела. Четыре штуки. Все лежали бездыханными на земле, и кровь на траве казалась причудливой темной краской.

Это случилось на следующий день после прихода Вивенны в парк Д’Денира на встречу с фальсификаторами. Она вернулась. Солнце пекло голову и шею, пока она стояла в толпе зевак. Безмолвные шеренги Д’Дениров наблюдали сзади – каменные солдаты, которым никогда не придется маршировать. Очевидцами смерти этой четверки были только они.

Люди приглушенно переговаривались в ожидании, когда городская стража закончит осмотр. Дент привел Вивенну быстро, пока не убрали трупы, – она сама настояла. Теперь она жалела о своей просьбе.

Ее усиленному взору пробуждающей оттенки крови на траве явились во всей своей силе. Красное и зеленое. Их сочетанием рождалось нечто почти лиловое. Она смотрела на трупы, чувствуя себя разбитой. Цвет. Так странно видеть бледные цвета кожи. Она могла описать разницу – потаенную разницу – между кожей живой и мертвой.

Мертвая была на десять оттенков белее. Это вызвано истечением крови из вен. Почти как… если бы та сама и была цветом. Краской человеческой жизни, которую беспечно вылили, оставив холст чистым.

Она отвернулась.

– Видите? – спросил сбоку Дент.

Она молча кивнула.

– Вы спрашивали о нем. Ну, вот что он делает. Вот почему мы так встревожены. Посмотрите на эти раны.

Вивенна развернулась обратно. В прибывающем утреннем свете она увидела нечто, поначалу пропущенное. Кожа вокруг ран, нанесенных мечом, полностью обесцветилась. Сами же раны имели угольно-черный оттенок, словно были заражены страшной болезнью.

Она вновь повернулась к Денту.

– Идемте, – сказал Дент, выводя ее из толпы, а городские стражи наконец погнали публику назад, раздраженные числом ротозеев.

– Кто они? – тихо спросила Вивенна.

Дент смотрел прямо перед собой.

– Банда воров. Тех, с кем мы работали.

– По-вашему, он мог явиться за нами?

– Не уверен, – ответил Дент. – Наверное, при желании он мог нас найти. Я не знаю.

Когда они прошли между статуями Д’Денира, через лужайку подоспел Тонк Фах.

– Брюлики и Клод на стреме, – доложил он. – Его никто не видел.