– Причина ведь вовсе не в сестре? – спросил Дент. – Вы пришли сюда не ради нее?

Не размыкая век, Вивенна мотнула головой.

– Тогда почему?

– Я упражнялась всю жизнь, – прошептала она. – Это мне предстояло собою пожертвовать. Когда меня заменила Сири, я превратилась в ничто. Я должна была пойти и вернуть то, что причитается мне.

– Но вы же только что сказали, что всегда ненавидели Халландрен, – недоуменно напомнил он.

– Ненавидела. И продолжаю. Поэтому и пришлось сюда податься.

Дент несколько секунд помолчал.

– Пожалуй, для наемника это слишком замысловато.

Вивенна открыла глаза. Она не была уверена, что ей и самой все понятно. Она всегда подавляла свою ненависть, позволяя ей проявляться только в презрении к Халландрену и его порядкам. Но сейчас ненависть бросила ей вызов. Заставила с собой считаться. Каким-то образом Халландрен мог быть омерзительным и в то же время – соблазнять. Словно… она знала, что пока не придет и не увидит это место воочию, картинка останется размытой и у нее не будет ни подлинного понимания, ни истинного образа того, что разрушило ее жизнь.

Теперь она уразумела. Если дохи помогут, она их использует. Как Лемекс. Как хозяева трущоб. Она не выше этого. И никогда не была.

Вивенна сомневалась, что Дент поймет, и вместо объяснений кивнула в сторону Брюлики:

– Что она делает?

Дент обернулся:

– Прилаживает новую мышцу. Боковую, которую рассекли. Мышцы работают плохо, если их просто сшить. Приходится заменять целиком.

– И прикреплять болтами?

– Прямиком к кости, – кивнул Дент. – Тогда все будет в порядке. Не в полном, но сойдет. У безжизненного нельзя идеально вылечить вообще никакие раны, хотя некоторые заживают. Его можно лишь зашить и накачать свежим ихорным спиртом. Если проделывать это часто, тело перестает нормально работать и приходится тратить еще один дох, чтобы удержать его на ходу. Но тогда уж лучше купить другого.

Спасенная чудовищем. Возможно, именно это наполнило ее решимостью использовать дохи. Ей предстояло умереть, но Клод ее спас. Безжизненный. Она была обязана жизнью тому, что не имело права на существование. Хуже того: заглянув глубоко в свою душу, она обнаружила предательскую жалость к этой твари. Даже симпатию. И заключила, что уже проклята до черты, за которой применение дохов теряет значение.

– Он хорошо дрался, – прошептала Вивенна. – Лучше, чем безжизненные из городской стражи.

Дент посмотрел на Клода:

– Они неодинаковы. Большинство безжизненных создано из первых попавшихся тел. Если расщедриться, можно приобрести такого, который при жизни был очень искусным.