Он с ошеломляющей убедительностью ощутил, что люди большей частью живут в мире чувственных иллюзий, но умы у них способны проникать за их завесу в объективную реальность. Он так был поглощен своими ощущениями, что сам едва замечал, как рассказ действует на слушателей.

И лишь прервавшись ненадолго, чтобы смочить пересохшую глотку, обнаружил: говорит-то он уже с полчаса, а никто не прервал его ни единым возгласом.

Первым нарушил тишину Доггинз:

– Теперь вам понятно, почему я не желаю уходить? Мы не вправе допустить, чтобы все эти знания пропали без толку.

Симеон встрепенулся, будто очнувшись от сна.

– Мой отец в свое время рассказывал, что была пора, когда люди правили Землей, но я не верил – думал, все это сказки.

Найл посмотрел на него с любопытством.

– Почему? Город пауков свидетельствует, что люди когда-то были куда более могущественны, чем сейчас.

– Действительно. Но ведь и жуки с пауками, должно быть, тоже существовали в те времена. И мне с трудом верится, что они когда-то могли быть величиной с мой ноготь. Как натуралисту, такая мысль кажется мне абсурдной.

– Но комета Опик была радиоактивной…

– Насчет радиации – это понятно, – кивнул Симеон.

– Она могла вызвать отдельные отклонения, незначительные. Но чтобы породить целый мир гигантских насекомых…

– Тогда как ты это объяснишь?

– Не все ли равно, как объяснять! – нетерпеливо перебил Доггинз. – Восьмилапые существуют, и нам нужно решать, что с ними делать.

– Можно сказать? – подал голос Милон.

– Безусловно.

– Как я понимаю, основная цель у нас сейчас – беспрепятственно пробраться в башню?

Доггинз кивнул.

– Ну, тогда у нас, понятно, выбора нет. Придется выгонять пауков из города.

– Как? – коротко спросил Доггинз.