– Неважно. Помалкивай.

– На-айл! – Голос, несомненно, принадлежал Вайгу.

– Наверное, это смертоносцы прихватили его с собой, – тревожно рассудил Доггинз.

– Но у нас с собой «жнецы».

Доггинз в сердцах хватанул его за руку.

– Да пойми ты, если они держат твоего брата в заложниках, разве мы можем пускать их в ход! Они на то и рассчитывают. – Найл беспомощно покачал головой. – Слушай сюда. Как бы ты поступил, пригрози они прикончить твоего брата, если не сдашься? Пошел бы на все, лишь бы он остался в живых, верно? Так вот, молчи и не откликайся.

– Но может, он там один!

– На-а-айл! – Голос звал, заклинал, требовал. Не откликаться было откровенным изуверством, но Найл болезненным усилием воли превозмог себя и молчал.

– Как он может быть там один? – с жаром спросил Доггинз. – Ты подумай. Он не мог знать, где ты находишься, а и знал бы, так все равно не смог бы пробраться в Дельту один. Он обязательно должен быть с кем-то.

Щеки у Найла пылали сухим жаром, он был растерян и подавлен.

– Может, лучше вернемся?

– А смысл? Нам надо двигаться дальше.

– Да, надо, – произнес он нетвердым голосом. Сердце стало будто свинцовое. Голос брата наполнил немой, тяжелой тоской, высосав всю уверенность.

Они подняли мешки и устало побрели под сень деревьев. Там было прохладнее, а воздух тяжел от аромата цветов. Окраска у некоторых была до такой едкости броской, будто они лучились светом изнутри. Но вязкий аромат лишь вызывал у Найла тошноту. Щеки лихорадочно рдели, а ноги подгибались, как ватные. Ум теснили растерянность и страх. Что, если у них там еще и мать? А то, чего доброго, и ребятишки? От таких мыслей тянуло в голос разреветься.

Он полез под тунику и перевернул медальон. В затылке сверкнула острая боль, рука едва не дернулась развернуть медальон в прежнее положение. Когда же он, стиснув зубы, сосредоточился, стало ясно, насколько все же смятение и страх подтачивают силы. И тут внутри будто сжался кулак, а решимость начала возвращаться, что уже само собой приносило облегчение. Он неожиданно уяснил: каким бы сложным ни было положение, глупо изводить все силы на волнение – это как если бы жаждущий в пустыне последние капли воды вытряхивал на песок.

Тошнота сгинула, словно дурной сон. Теперь стало возможным взглянуть на проблему совершенно объективно, а одновременно с тем возвратилась и смелость. Если смертоносцы держат сейчас Вайга в плену – а это напрашивается само собой – значит, они заметили, как они с Доггинзом переваливают через холмы. В таком случае они, вероятно, лежат и подкарауливают в засаде. Тут вспомнилось, как молниеносно скрутил его тогда в пустыне бойцовый паук, и Найл сразу представил, как легко бы могли они и сейчас накинуться откуда-нибудь из-за куста или из-за камня – не успели бы они с Доггинзом и глазом моргнуть. Тогда как они допустили, что Вайг выдал свое присутствие криком? Абсурд какой-то. Теперь их двоих трудно застать врасплох: предупреждение получено.