– Ты уверен, что это именно деревья? – повернулся Доггинз.

– Скорее всего. – Найл даже сейчас чувствовал исходящую от хитросплетения ветвей упругую силу.

– Ладно, давай еще раз. – Он снова подбавил мощности, поведя на этот раз стволом почти над самой землей. Взревел тугой жгут синего пламени, и древесные стволы попросту сгинули. Через лес в мгновение ока пролегла просека, и тут сопротивление неожиданно исчезло. Все произошло так внезапно, что оба, сорвавшись, кубарем скатились по склону. Доггинз воззрился на Найла (лицо все в бисеринках пота).

– Ты в самом деле прав!

Отдельные деревья пламенели; в воздухе пахло древесным соком и дымом. Дождем сеялась мелкая желтая пыльца, покрывая почерневшую землю. Вид выжженного коридора вызывал у Найла странную жалость и огорчение. В мощи «жнеца» было что-то, вселяющее тревогу: она была чересчур непререкаема.

Доггинз, поднявшись, картинно взмахнул рукой:

– Ну-с, прошу!

Однако Найл остановился в нерешительности.

– Меня беспокоит вот это, желтое. Давай подождем, пока осыплется.

Доггинз подошел к деревьям поближе, нюхнул.

– Ничего, просто пыльца… – и тут как чихнул! И еще, и еще – несколько минут кряду. – Боже ты мой, твоя правда. Она как перец. – Из глаз у него текло в три ручья.

Сели, выжидая; Доггинз то и дело снова чихал. Когда разошелся дым, стало видно, что «жнец» прорубил чащу насквозь, из конца в конец. На том краю из-под нависающих ветвей проглядывала поблескивающая под солнцем вода.

Доггинз развязал горловину своего мешка и со смаком приложился к фляжке с вином; крякнул от удовольствия.

– Рад буду, когда вылезем из этого места. Здесь все так и дышит чем-то… злым.

– Злым? – мысль показалась Найлу странной. – Мне так не кажется. Скорее, равнодушным к людям.

– Одно и то же. – Доггинз еще разок приложился и упрятал фляжку обратно в мешок. – Пошли, хватит рассиживаться. А то так и не выберемся, если будем день-деньской здесь куковать.

Найл неохотно поднялся.

– Не забывай, что сказал Симеон: никогда не спеши в Дельте.

Они приблизились к кромке леса. Проделанная «жнецом» тропа была шириной около четырех метров. Заглянув в глубину выжженного туннеля, Найл еще раз ужаснулся бездушной мощи, за секунду пробившей дорогу через непроходимый лес. Отдельные стволы были разделаны повдоль, словно расщеплены топором; иные подбросило вверх, где они висели, вцепившись в ветви. «Жнец» пропахал борозду и в земле – получилось гладко, словно рукотворная дорога. Как и обугленные стволы, землю покрывал толстый слой желтой пыльцы.

Не успели ступить, как выяснилось, что слой этот скользкий, как слякоть. Найл чуть не шлепнулся; пришлось ухватиться за ствол дерева, чтобы удержаться на ногах. От взнявшейся пыльцы немилосердно защипало нос и глаза. Спустя секунду оба безудержно чихали. В местах, где пыльца присыпала влажную кожу, тотчас начинался зуд, до боли.