— Возвращаясь к насущным вопросам, — рявкнул Локс, — ты хочешь отправиться с Дунканом в Лос-Анджелес. Это потребует кардинальных изменений в плане. Мне придется связаться с осведомителем, получить его разрешение — если я его получу, — выправить тебе новое удостоверение личности, пропуска, визы и все прочее. Ты уверен, что хочешь покинуть нас, святой отец? Многие из нас полагаются на тебя, как на своего духовника.

— Как я уже говорил вам, шеф, было мне ночью видение. Сияющий ангел явился мне и приказал шевелить задницей, покинуть сей край и паству мою и уйти, отряхнуть прах пустыни с ног и бродить отныне среди жителей великих городов, Моя миссия…

— Знаю, знаю, — устало проговорил Локс, — четвертый раз слышу. Ладно. Если получишь разрешение, поезжай. Но ты знаешь, что скажет твоя паства. Что ты крыса, бегущая с тонущего корабля.

— Да кто их тут держит? — возмутился падре.

Локс повернулся в кресле и принялся работать на компьютере. Дункан встал.

— Пойду пройдусь, — сказал он.

И вновь он стоял перед серой статуей Пантеи Сник. Что же ему с ней делать? Логика и обстоятельства требовали оставить все как есть. Раскаменить ее, а потом превратить в статую вновь только ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство, было бы жестоко. Если она страдала неизлечимой болезнью, то, оживленная, она подумает, что может исцелиться. Однако на смертельно больную Пантея Сник не походила. Скорее всего она попала на склад за какое-то преступление. В этом случае ее можно завербовать. С другой стороны, лишний человек — лишние проблемы для Локса, а у того и так забот хватает. Дункан сильно сомневался, что получит разрешение раскаменить Сник.

— Я должен выяснить, что в этой женщине меня так терзает, — пробормотал Дункан.

«Должен» преодолело «не имею права». Дункан прошел в секцию роботов-носильщиков, включил и запрограммировал одну из машин. Он следовал за роботом, пока тот волок тяжелую статую в каменатор и устанавливал внутри аппарата. Дункан быстро захлопнул цилиндр, включил установку, потом распахнул дверь, и бледная испуганная женщина выскочила из каменатора.

— Не надо пугаться, Пантея Сник, — мягко произнес Дункан. — Ты среди друзей.

Это, конечно, была ложь во спасение. Нет никакой гарантии, что остальные изгои станут ее друзьями. Дункан и себя-то не мог назвать ее другом.

Изумление исчезло с ее лица, сменившись улыбкой.

— Джефф Кэрд!

Этим именем Арсенти называла основную его личность. Значит, ему не показалось, что он знаком с Пантеей Сник.

Дункан подвел женщину к столу, усадил и подал ей стакан воды.