Я возражал, но мое мнение не приняли во внимание. Потом на нас напал Кастор, а после его смерти — ганки. Мне пришлось бежать. На следующий день, в четверг, меня как Чарли Ома вызвали в Башню Эволюции.

Дункан помолчал несколько секунд, качая головой, и тихо продолжил:

— Не знаю, какого черта я делал в башне. Психик об этом умолчала. Рассказала только о бегстве и поимке.

— О, кое о чем могу рассказать и я! — усмехнулась Сник. — То, что сообщили мне следователи, хотя основывались они в основном на догадках. Так они сами говорили. Хотела бы я… хотела бы…

— Хотела бы что?

— Чтобы они молчали тогда! Если бы они ничего не говорили, я бы ничего и не узнала и не представляла больше угрозы. И они не решили бы обвинить меня в чужих грехах, чтобы, окаменив, убрать с дороги.

— А в чем тебя обвинили?

— В том, что я — одна из иммеров! — Сник возмущенно вскочила; глаза ее расширились, а лицо перекосилось от гнева. — Это я-то! Иммер!

— Но как это им удалось? — спросил Дункан. — Туман показал бы, что ты не одна из нас.

— Знаю! Я потребовала, чтобы мне показали запись допроса. Они так и сделали. А в записи я лежала без сознания и рассказывала, что принадлежу к иммерам и уже давно втайне на них работаю!

Дункан был просто поражен. Что-то колотилось в дальних уголках сознания, точно стучась в его мысли.

— Но ты сказала…

— Да, я сказала, что невиновна! Так оно и было! И есть! Они просто подсунули мне компьютерную симуляцию записи!

— Симуляцию твоего признания под туманом?

— Конечно!

— Но ведь специалист, исследуя запись, доказал бы, что она поддельная! Разве ты не потребовала экспертизы?

— Само собой, потребовала! И мне отказали!

Дункана это известие удивило меньше, чем он ожидал. Возможно, какая-то из его личностей — тот же органик Кэрд — слышала о подобном лицемерии. Или — Дункан надеялся, что это не так — была в подобный спектакль вовлечена.

— Ладно, — произнес он. — Что такого сказали тебе органики, что потеряли к тебе доверие и засунули на склад?

Сник хлопнулась в кресло.