Распыляя аэрозоль, Дункан предусмотрительно отступил назад, но все же уловил знакомый запах.

— Туман правды, — пробормотал он.

Каребара вряд ли собирался использовать его по прямому назначению — у него просто не хватило бы времени, чтобы их допросить. Очевидно, обнаружив, что они не приклеили капсулы, он просто решил лишить их сознания.

Дункан посмотрел на часы: до полуночи оставалось еще 42 минуты. Через 12 минут по всем стенным экранам — в домах и на улицах — будет подан световой сигнал гражданам входить в свои цилиндры. Затем к нему присоединятся еще зуммеры и сирены.

— Бери его за ноги, — сказал он Сник.

Та поспешила к нему на помощь, и совместными усилиями они уложили Каребару на софу. Чтобы устроить его в полу-сидячем положении, софе приказали поднять часть спинки, а Сник заботливо положила свешивающуюся правую руку профессора ему на грудь, чтобы она не затекла.

Дункан придвинул стул поближе, сел и, наклонившись над профессором, негромко сказал ему в приказном тоне:

— Вы, доктор Герман Трофоллаксис Каребара, будете отвечать на все мои вопросы искренне и исчерпывающе. Вы поняли меня?

Губы Каребары едва двигались, и его «да» прозвучало чуть слышно.

— Говорите громче и лучше артикулируйте. Вы поняли меня?

Теперь ответы профессора звучали отчетливо.

— Герман Трофоллаксис Каребара — это ваше настоящее имя?

— Нет.

— Назовите свое настоящее имя.

— Альбин Семпл Шамир.

Сник наклонилась к Дункану и зашептала ему на ухо:

— Тебе так уж необходимы все эти преамбулы? Переходи прямо к делу — у нас мало времени.

Дункан, нахмурившись, ответил ей так же тихо:

— Ты права, но мне все же надо задать ему еще пару вопросов о его двойной роли в организации.

Продолжив допрос, Дункан узнал, что Каребара был завербован десять облет назад. В Нью-Джерси он приехал из Атланты, штат Джорджия, и в продолжение всего того времени, пока он изучал энтомологию и защищал свои ученые степени, он был секретным агентом органиков, внедренным в организацию, и успешно работал и на тех, и на других.