— Я бы на вашем месте не беспокоился об этом, — сказал профессор. — Знание методики лжи под туманом правды будет строго ограничено. Очень немногие вообще услышат о ней.

— Так я и думал, — усмехнулся Дункан. — Это знание станет привилегией высших правительственных чинов.

— Правильно. И тех, кто будет этих чинов обучать.

Дункан опять усмехнулся:

— И как долго, по-вашему, учителям позволят жить после того, как они обучат всех чинуш?

— Чепуха! — вскричал Каребара. — Бред! Паранойя! Предательство!

— Если это такая чушь, почему вы побледнели, профессор?

Каребара косо глянул на стенной экран, прокашлялся и дрожащим голосом заявил:

— Это идет вразрез с нашими идеалами.

— Идеалами? — насмешливо переспросил Дункан. И больше к этой теме не возвращался.

— Давайте вернемся к делу, — предложил Каребара.

— Только после того, как я загляну в сортир. Вечно меня после завтрака кишечник подгоняет. Делает предложения, от которых я не в силах отказаться.

— Ладно, только не задерживайтесь.

Дункан поднялся с кресла.

— К чему такая спешка? К нам сегодня заглянет Руггедо?

Каребара поджал губы и отвернулся.

— Я и не ожидал, что вы ответите.

Выйдя из ванной, Дункан обнаружил, что в комнату зашла Зебра.

— Что, одного вертухая недостаточно? — спросил он. — Что я, по-вашему, могу натворить без сознания?

Каребара оскалился.