Иммерман глянул на Дункана, поглаживая левой рукой живот. Перед мысленным взором Дункана промелькнула картина: дед гладит восседающую на коленях здоровую гладкошерстную сиамскую кошку.

После довольно продолжительного молчания Иммерман открыл было рот, но Кабтаб его перебил.

— Прошу прощения, гражданин Руггедо, — пророкотал падре, — но, прежде чем мы начнем приятную беседу, не могу ли я выпить? И не налить ли вам?

Иммерман слегка ошарашенно моргнул, потом ответил:

— Можете налить и себе, и своим друзьям. Мне не надо. Но… — Тут его лицо окаменело. — …Больше не прерывайте меня. Говорить будете, только когда я прикажу.

— Еще раз прошу прощения, гражданин Руггедо. Мы несколько напряжены, и я подумал, что немного спиртного поможет нам расслабиться.

— Наливайте, — приказал Иммерман.

Кабтаб встал.

— Данк, Тея, что предпочитаете?

— Мне «Свободный радикал», тройной, — ответил Дункан.

— Стакан токайского, — сказала Сник.

— Извините, гражданин Руггедо, — напомнил Каребара, — но не помешает ли алкоголь воздействию тумана правды на гражданина Дункана?

— Сомневаюсь, — ответил Иммерман. — В любом случае это почти единственный наркотик, который вы не пробовали применить. Быть может, спиртное воздействует на его подсознание благоприятным образом.

Что бы Иммерман ни собирался сказать первоначально, он держал это при себе, пока Кабтаб не разлил напитки по стаканам. Он внимательно наблюдал, как падре подходит к бару — стоящему у двери в ванную высокому тиковому шкафчику, украшенному замысловатой резьбой. Когда Кабтаб вышел из его поля зрения, Иммерман глянул на Дункана. Тот без особого труда выдержал дедов взгляд, но ему хотелось и последить за падре — приходилось все время бегать глазами. Пусть великий человек думает, что смог переиграть пленника в гляделки.

До сих пор сцена из «Марсианского восстания» разыгрывалась довольно точно. Мебель располагалась почти — хотя и не совсем — так же. Иммерман позволил одному из пленников встать и пойти за спиртным, как Нэл в фильме позволил Керли Эстаркуло Лю-Дану.

Но в фильме охранник, стоявший у бара, не двигался. А Плоскозадый сделал два шага в сторону.

Носодрыг стоял справа от Иммермана, а Зебра — у двери, так, чтобы держать в поле зрения Кабтаба, Носодрыга и Дункана.

— Прошу прощения, гражданин Руггедо, — Каребара прокашлялся, — могу я выпить стаканчик шерри?

Иммерман кивнул.

— Кабтаб, — приказал Носодрыг, — принеси гражданину Каребаре…