— Можете идти, — сказал Ногара. Он повернулся лицом к другому концу Большого Зала и ждал, глядя через широкое смотровое окно, как гипермасса размазывает пространство, словно на снимке, сделанном через плохой объектив.

Услышав щелчок двери, закрывшейся за капитаном курьерского корабля, он обернулся и обнаружил, что стоит лицом к лицу с короткой фигурой Оливера Микала, человека, которого он выбрал, чтобы заменить Йохана на посту губернатора Фламланда. Должно быть, Микал вошел, когда вышел космонавт. Фамильярно опершись руками о крышку гроба, Микал в глубоком изумлении поднял брови. Его довольно одутловатое лицо судорожно исказилось в сверхвежливой улыбке.

— Продолжать линию Браунинга, — размышлял Микал, опустив взгляд на Карлсена, — выполнять однообразную, не очень приятную королевскую работу… и теперь такое вот вознаграждение за добродетели…

— Оставь меня, — сказал Ногара.

Микал был одним из важнейших участников заговора, наряду с фламландскими врачами.

— Я думал, будет лучше появиться, чтобы разделить вашу скорбь, — сказал он. Затем глянул на Ногара и не стал продолжать. Сделал поклон, немного небрежный, позволяемый только без свидетелей, и быстро вышел за дверь. Она закрылась.

«Вот как все получилось, Йохан. Устроил бы ты против меня заговор, я бы просто убил тебя. Но ты никогда не был заговорщиком; все дело в том, что ты служил мне слишком хорошо, мои друзья и враги слишком полюбили тебя. Поэтому ты здесь — моя замороженная совесть, последняя совесть, которую я когда-либо буду иметь. Рано или поздно ты возгордился бы, поэтому необходимо было сделать это — иначе пришлось бы убить тебя.

Теперь я спрячу тебя в безопасном месте, и, возможно, однажды у тебя появится еще один шанс для жизни. Это трудно представить, но когда-нибудь ты замрешь в размышлениях над моим гробом, так же как я сейчас стою над твоим. Без сомнения, ты будешь молиться о том, что, по твоему мнению, является моей душой… Я не могу сделать этого для тебя, но желаю тебе сладких снов. Спи в своих бельверских небесах, а не в аду».

Ногара представил мозг при абсолютном нуле. Нейроны сверхпроводимы, они прокручивают один сон за другим, еще и еще. Но в этом не было смысла.

— Я не могу рисковать своей властью, Йохан, — на этот раз он прошептал слова вслух. — Это необходимо, в противном случае мне придется убить тебя.

Он снова повернулся к большому смотровому окну.

2

2

— Полагаю, тридцать третий уже доставил тело Ногара, — сказал второй офицер эстилийского курьера номер тридцать четыре, глядя на хронометр. — Должно быть, приятно стать императором или чем-то вроде этого и иметь под рукой людей, которые бросаются через всю галактику делать для тебя что угодно.