Кардинал кинул взгляд на дракониху, пытаясь понять, как скоро ее можно будет разбудить. Он намеревался доставить ее к Рейко, пока она без сознания, но сейчас…

…а сейчас состояние Лилит ухудшалось. Дыхание снова остановилось. Даже чудодейственная сила драконьей крови имела свои пределы.

— Ахахахаха! — раздался тихий смех.

Глаза дракона открылись, горя алым. Всё-таки Змей был феноменально силён. Даже сейчас, потеряв почти всю кровь и чуть было не потеряв разум, он заставил себя очнуться.

— Ты! Ты убил моё и своё сердце одним ударом! Как ты посмел!!

Чезаре, однако, не обратил никакого внимания. Ведь Алоглазый не имел никакого отношения к Марии. А значит, не имел значения. Ничто не имело значения, кроме одного.

— Ну уж нет, — зарычал Чезаре, снова бросаясь к Лилит. Если прежде ее реанимация была всего лишь жестом извинения, то теперь он взялся повторять ее с той же безумной одержимостью, с какой он некогда расстреливал Белого Робина и стремился попасть на дно, — Ты, мать твою, не сдохнешь! Ты очнешься, вернешь Марию, и в этом, чтоб его, море, cevere, поплаваешь!

На теле уже почти не было ран, лишь шрамы, и оттого сердце Лилит снова забилось, а дыхание вернулось на круги своя. Но ненадолго. Чезаре понял, что из-за жидкости в лёгких девочка не могла нормально дышать, а это значит, что может секунд через тридцать, а может, и через тридцать минут она вновь перестанет подавать признаки жизни.

Змею тем временем удалось подняться на ноги, точнее лапы… но сейчас оно зачем-то встало в прямоходящую позицию. Ничего хорошего это не сулило, потому что боковым зрением Чезаре видел направление оборота корпуса дракона в свою сторону, а вот топора… не было заметно.

— Я НЕ ЧУВСТВУЮ ЕГО! — ударила звуковая волна сбоку, исходящая из горла и живота дракона одновременно. Удивительно, но это покромсанное тело ещё могло так кричать, что хотелось зажать уши руками, — ЭТО ТЫ СДЕЛАЛ!! Я ЕГО НЕ ЧУВСТВУЮ!! РААААААААА!

Глаза Змея пульсировали, как уголья, раздуваемые ветром ярости.

— Чёрт возьми, Рэку, хватай девчонку и беги! — прокричала Рейко так, что Чезаре смог разобрать её слова, даже не поднося трубку к уху.

Однако безумие в глазах Чезаре сверкало куда ярче. Хоть и оставаясь человеком, рыжий кардинал казался странным образом выше разъяренного дракона, к которому обернулся.

— Заткнись! — в его голосе звучали столь властные нотки, что казалось, от этого голоса даже Легион вытянется по стойке 'смирно', - Если ты не можешь помочь, то отойди и не отсвечивай!

С этими словами он снова обернулся к Лилит, будто дракон значил для него не больше, чем таракан на стене.