Следующей мыслью было убраться из кельи как можно скорее, пока они не надумали вернуться. Первоначальное сомнение, а не выманивают ли его таким образом наружу, чтобы потом наброситься, рассеялось при мысли о природной тупости чудовищ.

Спускаясь из каморы, он заметил, что его, оказывается, больше не волнует высота; тревожит лишь собственная уязвимость в том случае, если оолусы вдруг вернутся. Ступени до сумы Найл одолел уверенно, будто спускался по лестнице, подгоняемый памятью о трупе того вдребезги разбитого животного. Сандалии он решил сложить в суму (босиком по камню спускаться сподручнее) и заспешил дальше по идущей вниз тропе, с облегчением прибыв на первую площадку, где в случае внезапного нападения убежище могла дать нижняя часовня. Но небо оставалось чистым, и можно было без спешки добраться до точки, откуда он начинал подъем.

Капитан, как он и думал, терпеливо ждал в тени куста.

«Ты видел птиц?» – спросил он.

«Вблизи, – ответил Найл сухо и сел на каменный порожек, отирая с лица пот, после чего вынул из сумы фляжку и смочил пересохшие губы и горло. – А на тебя они когда-нибудь нападали?»

«Нет. Им известно, что пауки опасны. Но иногда мы ими пользуемся».

«Что значит „пользуемся“? Каким образом?»

«Они же такие сильные. Вот мы их и используем, для перевозки».

«Как?» — спросил ошарашенный Найл.

«Они могут переносить большие тяжести».

Паук передал мысленный образ. Из-за быстроты он был трудноуловим, но Найл успел различить оолуса, несущего сеть с несколькими овцами.

Мелькнувшая мысль показалась настолько нелепой, что, говори они на человечьем языке, Найл постеснялся бы ее озвучить. Но язык был телепатическим, поэтому капитан мгновенно ее уловил.