Найл тоже поел и минут через двадцать, когда усталость пошла на убыль, перевел внимание на ум птицы, направив ее в воздух. Ворон, восторженно слившись с сознанием человека, взмыл на добрую четверть мили, отчего взгляду по левую руку открылась центральная равнина с быстрой рекой и странно изогнутыми заснеженными пиками впереди. Ветер высоты был льдистым, пронизывающим. В сравнении с теми вершинами Сколлен смотрелся не так живописно – обтрепанный ветром погасший вулкан, в высоту метров триста.

Пока птица реяла, Найл, пользуясь возможностью, прикинул, можно ли где-нибудь поблизости от горы остановиться на ночлег. Однако предгорье было на редкость неприглядное, не сказать безжизненное; примерно через милю начинался пологий отрог. Видимо, так и придется махать до самого Сколлена, отстоящего сейчас на пару десятков миль, – считай что четыре часа ходкого шага. До полудня еще по меньшей мере пара часов, так что есть хороший шанс к вечеру быть у подножия.

Через полчаса уверенность поколебалась. Подъем набирал крутизну, а трава сменилась причудливыми напластованиями голого камня – видимо, подвергшаяся эрозии лава; даже твердый на ногу капитан раз-другой успел здесь оступиться. Кроме того, доносился еще и слабый запах чего-то вроде горящего кокса, какой бросают для обогрева на жаровню ночные сторожа, коротая в своих клетушках часы дежурства.

Когда, застряв в трещине, с ноги сорвалась сандалия, Найл, чтобы ее вытянуть, присел на камень. Тот оказался ребристым и въелся в бедра, так что пришлось поерзать в поиске более удобной точки опоры. Одновременно Найл смотрел на скопившуюся внизу лужу. Что странно, из воды поднимались пузырьки с сернистым запахом. В эту минуту Найлу с неожиданной четкостью вспомнился сон, виденный в пещере хамелеонов: как он пялится в трещину, очень похожую на эту, и чувствует такое же неудобство от острой грани, на которой сидит, а из щели исходит приторный запах вроде жженой карамели.

Это длилось буквально мгновение, но все равно он испытал что-то удивительно приятное.

В животе заурчало. Определенно пора перекусить – или попробовать бальзама, что дал тролль. Открутив крышку размером с чашечку, Найл капнул туда чуть-чуть пахнущего лекарством бальзама и долил сверху водой. На вкус эта микстура оказалась удивительно горькой, но Найл, поморщась, все равно выпил. Желудок немедленно скрутило судорогой; подумалось даже, что сейчас вырвет. Но вот тошнота отступила, и на смену ей пришло облегчение.

Минуту спустя, вставая, Найл с удивлением ощутил, что утомление сошло на нет. А нагнувшись за посохом, удивился еще сильнее: по телу разлилась искристая волна энергии. Причем исходила она не от посоха, а, похоже, из самой земли; палка служила как будто проводником. Нечто подобное он ощущал в хрустальной пещере, но сейчас это было гораздо явственней. Вспомнилась электрическая штуковина, которой балуется ребятня в городе жуков: два металлических цилиндра и примитивный генератор. Один вращает ручку, а другой держит цилиндры, и его легонько бьет электрическим разрядом; ощущается что-то вроде жужжащей вибрации в руках. Сейчас же через Найла текла сила самой Земли. Природа у нее была иная, но ощущение во многом схожее.