Коротышка повернул голову в ее сторону. Не глаза, а две черных норы.

– Ох, ты и изгваздалась! Телки, которых мы увезли? Да х… их знает! Сначала пустили по кругу… А потом… Спроси чего полегче, сучка…

Кулак Васко свернул ему нос.

Ханна даже не успела заметить движения Гонсалеса, только увидела мелькнувшую руку и услышала треск ломающейся кости.

Коротышка заворочался на палой листве, как перевернутый на спину жук – опереться на перебитые руки он не мог, а встать без опоры не получалось и он качался, роняя густые кровавые сопли и фыркая.

– Аааафф!.. – заорал Отбивная, отчаянно пытаясь привлечь к себе внимание. – Это все он! Он! Он все придумал! Он нам сказал, что мы едем телок трахать! Он виноват!

– Мне нравится твой закон, – сказал Васко, вставая. На крик футболиста он не обратил никакого внимания. – Отличный закон, Генри. Власть у того, у кого пушка. Ты свою прое…л. Моя, – он похлопал по прикладу М-16, – при мне. И сейчас, бл…ь, ты отправишься рассказывать о своих успехах папе-юристу!

Он ухватил Коротышку за воротник и поволок к воротам. Марк сделал то же самое с Отбивной.

Ханна шагала за ними следом и дрожала крупной дрожью, как от холода, а руку, держащую пистолет, просто свело судорогой.

Мертвые девочки лежали на подъездной дорожке и их кровь еще не успела загустеть.

Салли притащил из джипа нейлоновый шнур, Васко собственноручно навязал две петли и проверил, как они скользят.

Отбивная рыдал и просил пощады. Коротышка молча наблюдал за приготовлениями.

– Отойди, – сказал Васко Ханне. – Тебе не надо на это смотреть…

– Ошибаешься, – сказала она, стараясь не стучать зубами. – Надо. Это будет самое лучшее зрелище…

Он внимательно посмотрел на нее и снова кивнул.

Коротышка лежал на спине, глядя на первые звезды на темнеющем небе и шумно дышал ртом, сплевывая заливающую горло кровь.

– Ты будешь умирать долго, Генри, – пояснил Васко, набрасывая ему на шею петлю. – Я не застрелю тебя, и не сломаю тебе шею. Все по твоему закону, бро. И еще… Я обещаю, что выжгу ваше змеиное гнездо. Вам не поперло, у вас херовые соседи. И я развешу по столбам на шоссе всех, кто останется в живых. Чтобы каждая тварь знала, что их ждет возле нашего дома.

– А как же «не убий»? – прохрипел Коротышка.

– «Не убий» – это для людей, – сказал Гонсалес. – Не для зверей.

Он махнул рукой, Марк с Бастианом натянули шнур, и визг Отбивной перешел в сипение. Он старался дотянуться своими ножищами до земли, но не мог и бежал на месте, и каждый его шаг в пустоту все сильнее затягивал нейлоновую удавку у него на шее.