– Для того, чтобы дать нам с тобой жизнь, надо принести кому-то смерть… Так устроено. Жизнь, Тим, это не книги, не буквы на бумаге – это выбор, – сказала Ханна чужим голосом. – Быть рабом или не быть. Любить или не любить. Убить или быть убитым. Она или мы. Я выбрала нас – можешь ненавидеть меня за это. И сделала этот выбор за тебя. Прости, но больше мне извиняться не за что.

Книжник спрятал лицо в ладони и заплакал, и слезы его были горячими, как уголья.

Ханна прошла мимо него, словно мимо пустого места, и принялась рыться в лежащем в углу рюкзаке. Когда она распрямилась, в руках у нее были брикеты взрывчатки и детонаторы. Друг все так же сидел у нее на плече и укоризненно смотрел на Тима.

– Возьми себя в руки, Книжник, – сказала Белка. – До утра мы должны исчезнуть отсюда, и я собираюсь заняться этой проблемой. А ты, как вдоволь поплачешь над тем, что остался жив, собери вещи и жди моего возвращения. Времени у нас будет в обрез…

Глава шестая Горячие земли

Глава шестая

Горячие земли

Айша привыкла решать проблемы быстро.

И вовсе не потому, что у нее не было времени подумать. Решения приходили к ней сами по себе и они, в основном, оказывались верными. Возможно, потому, что она была от природы умнее, чем ее окружение, а, возможно, потому, что у жрицы была воистину звериная интуиция. И там, где ум и опыт были бессильны, Айше помогало чутье.

Жрице было очень неуютно в стенах Стейшена. Даже неуютнее, чем в гостях у Косолапого, что само по себе вызывало вопросы – «гостеприимство» вождя Тауна давно стало легендой, а развешанные вниз головой трупы тех, кто это гостеприимство испытал на себе, служили кормом для ворон и пищей для слухов.

В сравнении с Косолапым Механик был порядочен, миролюбив и слово держал. Он был торговец, а торговцу мешают разлагающиеся трупы, висящие на столбах. Торговец думает о репутации, торговец следит за тем, что о нем говорят. Нет, конечно же, он тоже убивает, но тихо, без громких слов и свидетелей. Вот почему Айша с недоумением спиной ощущала сочащуюся из стен опасность, а своим ощущениям она привыкла доверять. А когда рядом появлялся Проводник, то жрица впадала в состояние, близкое к панике, и с большим трудом скрывала страх от окружающих. Этот низкорослый ублюдок пугал ее до колик, до поноса, одной своей паскудной ухмылочкой на тонких, как порез, губах.

Ей физически не хватало Додо. Не как чела или любовника – как живого щита, способного прикрыть ее собой даже от автоматной очереди. Айша чувствовала себя голой и беззащитной. То, что голой – это полбеды, нагота красивого тела – это оружие, ее учили этому с детства, а вот беззащитность… Ни хитрый и ловкий Грызун, ни смотрящий на нее безумными глазами Бабах не могли дать жрице и доли той уверенности, что дарил туповатый могучий Додо.