Додо умер. Эта сука убила его. А Додо дарил Айше самую дорогую из иллюзий – иллюзию защищенности.

Айша положила тлеющий уголек в чашку трубки и несколько раз коротко затянулась, разжигая коричневатые волокна чарра. Алое сияние выхватило из полумрака лицо жрицы, трубка стала теплой, согрела ладонь. Рот заполнился сладковатым, остро пахнущим дымом и Айша, наполнив дурманом легкие, выдохнула его через нос двумя сизыми плотными струями.

– Хороший чарр, – раздался голос за ее спиной. – Жрице не спится?

Холод липкими лапами вцепился в позвоночник Айши, но она повернулась к подошедшему сзади Проводнику с доброжелательным и спокойным выражением лица, хотя только Беспощадный знал, каким усилием ей это далось.

– Ты ходишь неслышно…

– Я не прятался, просто ты увлеклась своими мыслями, Айша.

За спиной Проводника маячили две темные тени.

– Удалось найти следы? – спросила жрица, разглядывая гостя.

Тот покачал головой.

– Стейшен слишком велик, Айша. В нем много укромных уголков. И мы не знаем, здесь ли те, кого ты так хочешь видеть…

Жрица усмехнулась и сделала еще одну затяжку.

– Можешь мне поверить, Проводник, они здесь.

Она протянула гостю трубку и тот, шагнув, принял дымящийся чарр из ее рук.

– Я ее чую… – сказала Айша. – Она где-то рядом…

– Значит, они дадут о себе знать.

Проводник сделал затяжку и с наслаждением выдохнул дурманящий дым.

– Что за шум был внизу? – спросила Айша.

– Тины, – пояснил Проводник. – Верхние галереи опасны, им запрещено туда ходить, но там спят пиджины и тины нарушают запрет, чтобы полакомиться птичьим мясом. Сегодня одна герла сорвалась с самого верха и погибла. Я приказал их наказать.

– Как наказать?

– Высечь.