Через два десятка шагов девушка у меня на руках застонала и задергалась.

– Тихо, тихо, – я остановился и опустился на колени. – О… Саш, все хорошо, скоро будем в безопасном месте.

Второй приступ случился с ней через сто метров от границы. Девушку словно ломало изнутри или она пыталась найти опору, которую так и не находила.

Через час она начала кричать и вырываться из рук.

Через два часа она затихла. С испугом я прикоснулся к ее шее кончиками пальцев и не сразу уловил биение пульса.

– Жива, – произнес я, когда ощутил дрожание жилки. – Саша, держись, пожалуйста. Очень тебя прошу – держись. Нам чуть-чуть осталось. А глаза у тебя излечатся, тут все лечится, место здесь такое.

В наступившей темноте я ориентировался только с помощью Дара, который чертил светящуюся тропинку впереди меня.

Чернота была сверху, под ногами, слева, справа.

Когда исчез противный хруст – я не сразу заметил. И только попавшаяся под ногу кочка, из-за которой я свалился на землю, заставила выйти из того транса, в который я сам себя загнал.

Падая, успел покрепче прижать к себе девушку и развернулся боком. И вдруг почувствовал, что подо мной не ломкая стеклянистая масса, а сочная, чуть колкая трава.

– Саш! Сашенька! Саша, слышишь меня? Мы дошли! Мы вышли! Теперь все будет хорошо!

Ответа я не получил. Немного успокоился, только убедившись, что девушка дышит и есть пульс. Попробовал напоить ее, но лишь всю облил водой.

Что делать – я не знал. Будь под рукой белая жемчужина, которая спасла меня от заражения, попробовал бы заставить Сашу ее проглотить, да любую бы жемчужину дал, может быть, это встряхнуло бы организм.

Опять поднес к губам девушки горлышко фляги, вылил тонкой струйкой воду, но никакой реакции на это не произошло.

«Живчику бы, да где его взять?» – вздохнул я.

Хоть бери и поднимай шум, чтобы приманить тварей. Будь я один – сделал бы, но рисковать девушкой…

Да и спирта у меня все равно нет, не в чем растворять. Сосать вживую споран можно только от полной безнадеги или умирая в корчах. В любом другом случае это хуже, чем пить вместо утреннего чая полынный отвар. Хотя и здесь не без отличий: кому-то споран не кажется гадостью, кто-то живчик пьет, как нектар. К слову, от этого и пошло одно из названий. А другим хоть с чем мешай – гадость гадостью.

Сидеть на месте не стал. С умирающей девушкой на руках такое промедление может оказаться критическим. Вдруг тут холм какой-нибудь поблизости, и за ним скрывается стаб или старый кластер, где сильных тварей нет, зато хватает алкоголя, продуктов и слабых мутантов?