– Только если на этот раз ты дашь мне настоящее интервью.

– Хорошо, – ответил я без колебаний: уж слишком мне хотелось добраться до Матара.

Корсо явно удивился, но начал рассказывать:

– Вчера после обеда с яхты отпустили мужчину-инфарктника и его супругу. Женщина подтвердила, что террористов на борту как минимум пятеро, вооружены они автоматами, пистолетами и гранатами. По фотографии она опознала их главаря как Рашида Матара. Еще террористы утверждают, что обложили топливные баки пластитом, который могут взорвать за секунду с помощью радиоуправления.

Георг подвел вертолет к яхте и закружил вокруг нее по часовой стрелке, чтобы «Арго» оставался с моей стороны. Я слушал Корсо и смотрел в бинокль. Так, яхта длиной ярдов сто и шириной ярдов пятьдесят, перед трубой бридждек, за ней – каютная палуба с бассейном, в хвостовой части нижнего яруса – большая площадка для солнечных ванн. На конце бридждека высилась антенно-аппаратная мачта. Гирлянды флажков тянулись с верхушки мачты к носу яхты и назад, к шесту перед желто-коричневым навесом бассейна. Флажки развевались на ветру, будто на площадке для подержанных автомобилей. На крыше бридждека стояли двое с автоматами и смотрели на нас.

– Военное командование по рации велит мне лететь прочь от яхты, – объявил Георг, взглянув на меня с удивлением.

Место для прыжка я наметил за дымовой трубой, между большими белыми вентиляторами. Два террориста на мостике смотрели прямо на вертолет. Один поднял автомат, и дуло дважды полыхнуло, словно он фотографировал со вспышкой.

– Летим отсюда, скорее! – воскликнул я, а сам тем временем разглядывал в бинокль место для прыжков, беспокоясь, что слишком далеко.

Вертолет начал бешено нырять и вилять, и я испугался, что нас подбили. Но это маневрировал Георг, уклоняясь от удара.

– Летим обратно к Институту океанографии. – Я расстегнул ремень безопасности, достал из сумки деньги и прикрепил к планшету со списком контрольных проверок перед вылетом. – Георг, вот твой гонорар, – сказал я и повернулся к Корсо. – Жан-Поль, увидимся чуть позже.

Я прыгнул.

Палуба слегка вибрировала, и я понял, что если не двигатели, то как минимум генераторы работают. Гирлянда флажков трещала на ветру. Вдали затихало жужжание лопастей вертолета. Помимо этого, я не слышал ничего – ни выстрелов, ни разговоров, ни криков, ни шепота. Я словно оказался один в открытом океане.

Интересно, голова у Кокса до сих пор болит?

С помощью стоматологического зеркала я заглянул за дымовую трубу. Я увидел только одного террориста на мостике. Он то и дело подносил рацию к губам и что-то говорил, но слова уносил ветер. Он может задействовать заряд? Хоть кто-то из террористов может? В конце бридждека, напротив дымовой трубы, я увидел дверь и прыгнул к ней. Небольшой выступ прикрывал меня сверху. Стоматологическое зеркало помогло заглянуть за дверь. Узкий, обрамленный дверями коридор вел вперед, к самому мостику. Не заметив никого, я скользнул за порог и дальше по коридору, с помощью зеркала проверяя каждую открытую дверь. Я почти добрался до радиорубки, когда услышал скрип стула и шарканье ног. Пришлось прыгать обратно к задней двери палубной рубки. Шарканье стихло в глубине коридора, и я, опять с помощью зеркала, увидел, как некий мужчина выходит на мостик и поворачивает направо.