Вот стоны прекратились. Мысли Маркуса о Чериш постепенно заменились на любопытство. Он вспомнил, как Майк обратил его внимание на открытое окно мотеля, из которого доносилось что-то похожее, да и еще ту пьяную вдрызг девчонку, что спутала его с героем комиксов и хотела от него какого-то секса. Мысль о том, что вот такие вот стоны, которые издает человек женского пола, говорят о его безмерном удовольствии и у людей это называется «сексом», биороботу нравилась. Хотя версия Маркуса, что та девчонка у ресепшн, повисшая у него на шее, хотела от него ребенка, его устраивала больше, чем просто секс ради удовольствия. Маркус очень хотел детей, но он не понимал, как он это может осуществить, ведь это могла сделать только «Военная корпорация». Тем более тот орган, о котором также заикнулся Майк и которым люди делают детей и доставляют друг другу удовольствие, биоробот у себя так найти и не смог.

Но, несмотря на это, вздохи и стоны гостьи юноши почему-то будоражили мозг Маркуса, и он с нетерпением ожидал их продолжения.

Через недолгую тишину послышался громкий голос юноши, взывающий делать ребенка, через минут пять снова что-то рухнуло на кровать, и сквозь неизменно продолжающийся храп Маркус услышал короткий вскрик девушки, следом за ним монотонный и медленный скрип кровати и еле слышный стон. Вот скрип начал нарастать, становиться быстрее, стоны девушки громче. В них чувствовалось, что первоначальная внезапная боль, которая отчего-то возникла у гостьи Майка, постепенно прошла и девушка проваливалась в немыслимое удовольствие, чувствуя его сильней и ярче. Стоны девушки практически превратились в крики, и это совпадало со скрипами кровати. Вдруг девушка продолжительно закричала, затем раздалось несколько возгласов Майка, и все стихло.

Маркус встал с кресла. Он ходил взад-вперед по комнате и не находил себе места. Биоробот хотел выйти на улицу, но им запретили это делать, тогда он отдернул штору и открыл окно. Жаркий ночной воздух дунул ему в монитор, и в комнату ворвался звук проезжающих машин. Уже забрезжил рассвет, и горизонт окрасился в золотистые цвета, которые достаточно быстро наступали на ночную черноту, вытесняя ее прочь от города греха. Это как-то успокаивало чуть не взорвавшийся мозг биоробота. Он не понимал своих ощущений. С ним это было впервые. Эти стоны девушки за стеной, а особенно ее последний продолжительный крик глубоко застряли в голове Маркуса. Он хотел это слышать от Чериш, от той, о которой он думал все эти тысячелетия. Маркус вспоминал, как кожа ее рук реагировала на его прикосновения и поглаживания. Она еле заметно дрожала и покрывалась какими-то мелкими пупырышками. Это у людей называется мурашками. Чериш в тот момент закатывала от удовольствия глаза и еле заметно улыбалась. Маркус вспоминал это ее состояние. Он хотел это делать еще и еще, доставлять ей еще большее наслаждение. Он хотел гладить все ее тело, но Чериш дальше своей руки его не допускала. Она была очень гордой и недоступной, и Маркус понимал, что больше, чем просто быть для нее другом, он никогда не сможет. Маркус и Чериш были абсолютно разные, и биоробот видел это. Красотка Чериш никогда не смогла бы стать его девушкой.