– Мне нужно восемьдесят процентов…

– Ни за что!

– Вы ещё не поняли, что ваш бизнес потерян?

– Дядя Серис не позволит так поступить с нами, – выложил Майно свой последний козырь. – Мы представляем Великий Зелёный Дом!

Но козырь оказался бит быстрее, чем швед под Полтавой.

– Сынок, слышала бы тебя сейчас твоя мама, – вздохнул Урбек, глядя на старшего близнеца с притворным сожалением. – Как ты можешь представлять Зелёный Дом, если ты – шас?

– По контракту.

– Контракт контрактом, но сейчас у нас идут важные внутрисемейные переговоры, и люды не имеют к ним никакого отношения.

– Мы говорим о деньгах… – начал было Лебра.

Но закончить не сумел.

– Вот, – обрадовался Урбек, – первое умное замечание с вашей стороны. Зачем ты приплетаешь людов к нашему золоту?

– Мы говорим о деньгах, которые ты хочешь у нас отнять, – всё-таки завершил мысль младший близнец.

– Не отнять, а дать, потому что двадцать процентов – это больше, чем ничего, – хихикнул Кумар.

– Сейчас мы имеем всё, – напомнил Майно.

– Это ненадолго.

– Правда?

– Давайте послушаем второго кандидата в преемники, – предложил старик. – Потом выберете, какой вам больше понравился, и я его назначу. А ещё потом ваш «ЭлектроБарыга» станет историей.

Близнецы уныло переглянулись.

///

Честно говоря, Абажуру не хотелось покидать трибуну: он только-только вошёл во вкус, почуял, что его пронзительной речью о том, как всё будет хорошо, заинтересовались Дуричи с Шибзичами, и в мечтах уже видел себя в фюрерской башне: и внутри, во главе совещательного стола, и снаружи, в виде большого парадного портрета на стене, как вдруг услышал «Слезай!» и загрустил. Хотел взбрыкнуть, отказаться и продолжить выступление, но увидел быстрый взгляд хвана, понял, что лучше не противиться неизбежному, и покорно сошёл с трибуны.