Космолётчики молчали.

«Зеркалом» назывался слой поляризованного вакуума, способный отразить любой энергетический выпад, отчего «Ра» мог выжить, даже нырнув в недра звезды. По сути, люди воспользовались тем же – изменённым вакуумом, и волна многомерной деформации «пустоты», пришедшая извне, порождённая взрывом Оси Зла, не смогла растворить его в себе.

– Спасибо, Верочка! – проникновенно сказал Терёшин.

– Я здесь ни при чём, – ответила Вероника Солнышко сдержанно. – Нас всех выручила реакция Клиффорда… и готовность машины к экстриму.

– Да здравствует божественный «Ра»! – воскликнул Иванов.

– Отставить болтовню! – жёстко осадил космолётчиков Маккена. – К сожалению, задание мы не выполнили, в памяти Клиффорда не сохранилось ни байта информации о том, что произошло, ни одной записи. Нам придётся вернуться к Омеге и замерить все параметры среды.

Стало тихо.

– Вот это по-нашему! – развеселился Шапиро. – Я только что хотел предложить то же самое. Одно дело – мои теоретические построения, другое – оценка происшедшего на основе замеров.

– Руди, – послышался голос жены по личной консорт-линии, – ты уверен, что это правильное решение?

– Уверен, дорогая, – ответил он. – «Ра» не повреждён, инконика в порядке, все системы работоспособны, а энергетику мы подкачаем.

– Надо сообщить на Землю.

– Пошлём короткое донесение о том, с чем мы столкнулись, дойдёт – значит, дойдёт.

Маккена снова включил интерком:

– Полчаса на обед и естественные потребности.

Космолётчики ожили, зашевелились, с облегчением выбираясь из объятий своих защитных коконов. Мужчины окружили Веронику, повели в кают-компанию.

– Командир? – вежливо напомнил о себе Артур Воеводин.

– Иди с ними, я подежурю.

Драйвер-прима повеселел, исчез в проёме люка.

Роза, не спеша покидать кресло инконика, посмотрела на повернувшего к ней свой развёрнутый кокон мужа.

– Живём? – наметил он улыбку краешком губ.