– Три парсека… – наконец заговорил физик. – Это ровно середина.

– Не понял?

– Я имею в виду, район, где торчит эта штуковина, находится между звёздами кольца, окружающими «дыру», по сути – в её горловине, куда, между прочим, несётся «тёмный поток».

– И что же?

– Это и есть устье «дыры».

– Паутина?

– Оно может выглядеть как угодно, вообще удивительно, что наша аппаратура его взяла. Предлагаю…

– Подойти ближе! – со смехом закончил Слава Терёшин.

– Согласен с коллегой, – поддержал Всеволода Дмитриевича Бодха. – Тем более что это недалеко, всего около десяти эсвэ.

– А если нас затянет в «дыру»? – поинтересовался бортинженер.

– Не затянет, – возразил Терёшин. – По «струне» спокойно вернёмся обратно в любой момент.

– Мальчики, не шумите, – попросила Вероника сердито.

Все замолчали.

Маккена думал. Поговорил с женой.

– Надо идти до конца, – сказала Роза. – Тогда будет с чем возвращаться домой.

– Идём к паутине, – объявил Рудольф. – Режим тот же, максимальная концентрация!

Экипаж зашумел в преддверии нового приключения – и притих, отдавая дань уважения командиру, берущему на себя ответственность за последствия рискованного мероприятия.

Подготовка к прыжку и сам прыжок заняли четверть часа: столько времени понадобилось инку для ориентации и расчёта траектории.

Мигнули гаснущие огни в рубке, мигнуло сознание космолётчиков.

Маккена открыл глаза.