– Проходите, устраивайтесь, я сейчас, – сказала Ярослава, скрываясь в акваблоке.

Чаушеску с любопытством глянул на прозрачную стену комнаты, игравшей роль гостиной. Стена, смотревшая в толщу океана, была такой прозрачной, что казалась совсем отсутствующей. Голубоватая толща воды, подсвеченной где-то снизу прожекторами, вот-вот должна была хлынуть в помещение.

Ярослава наскоро искупалась, привела себя в порядок, но уник менять на домашний халат не стала. В халате её видел только Руслан.

Когда она появилась в гостиной, обставленной в псевдорусском стиле: деревянный с виду стол, деревянная лавка, деревянные стулья, висящие по стенам связки лука, изделия из соломки, сказочные персонажи, – вместе с Чаушеску её ждала та самая пара – молодой человек с белыми волосами и девица с резким неприятным лицом.

Молодой человек самой обыкновенной наружности – типичный служитель жилищно-коммунальной системы, двигался по комнате и смотрел на экранчик прибора в руках.

Девица держала в руке некий предмет, напоминавший пневмошприц. Но Ярослава почти сразу определила модификацию игломёта, называемого в просторечии «пиявкой».

Она замерла.

Парень с прибором в руке оставил своё занятие, кивнул.

– Чисто.

Чаушеску виноватым жестом развёл руками.

– Такие вот сюрпризы, командор. Я получил приказ.

– Объяснитесь, – шагнула в комнату Ярослава.

Девица навела игломёт. Она была явно не в себе, как после хорошей затяжки спайса.

– Не дёргайся, сучка!

– Фатьяна, придержи язык! – поморщился Чаушеску.

– Делай своё дело! – грубо оборвала его девица.

«Серж!» – попыталась вызвать Веласкеса Ярослава.

Но витс не ответил. Очевидно, для нейтрализации охраны отеля и возможной группы телохранителей командора группа захвата включила аппаратуру, блокирующую мыслесвязь.

– У вас два пути, – продолжал Чаушеску. – Первый – добровольно работать с нами.

– С кем – с нами? – перебила Ярослава заместителя, решив тянуть время сколько возможно.