«Неужели снова проскочили?» – подумал я, выходя на пеленгаторную площадку, и это была ещё одна моя ошибка.

Вражеские артиллеристы всё же нащупали нас. В борт фрегата вошла мина калибром 120 миллиметров. Я не успел спрятаться. Взрыв! Вспышка! Моё тело подлетело вверх и стало падать. При этом, как ни странно, сознания я не потерял. На какое-то время мир вокруг меня замер, и в голове пронеслись тысячи мыслей: «Это конец? Это всё? Финиш? Моя жизнь заканчивается? Как глупо. Что теперь будет с Передовым и моей семьёй? А фрегат? А вся флотилия? И я не могу ничего изменить. Не могу ни на что повлиять…»

– А-а-а-а!!! – завопил я, прерывая момент остановки времени, и полёт продолжился.

Бух-х-х! Моё многострадальное тело упало в воду, и я погрузился в морскую пучину.

«Только бы не потерять сознание», – промелькнула в голове мысль, и я попытался выплыть на поверхность.

Руки меня послушались. Несмотря на падение, удар о воду и контузию, я по-прежнему оставался в сознании, это огромное везение. Отстегнув разгрузку с боекомплектом, я смог подняться из глубины наверх.

Ничего не видно. Вокруг меня едкий удушливый дым и морская вода, а в голове шум, который забивает все остальные звуки. Где «Ветрогон»? Его нигде не видно. Где берег? Непонятно. Что делать? Не ясно.

«Держаться! – отдал я себе команду. – Не паниковать!»

Сколько времени я плавал и приходил в себя, точно сказать не могу. Может, пару минут, а может, полчаса. Не важно. Важно другое – дым начал рассеиваться, и я обнаружил, что нахожусь невдалеке от причалов. «Ветрогона» нигде нет. Оставаться в воде дальше глупо, организм, того и гляди, даст сбой. И пока были силы, я подплыл к причалу, схватился за обрубленный кусок швартовного конца, который болтался в воде, и по нему, пару раз едва не соскользнув обратно в воду, выбрался на древний потрескавшийся бетон.

Обстрел прекратился. Корабли ушли. По крайней мере, я их не видел. Следовало найти укрытие, и, пошатываясь, я направился к горящим складским зданиям порта.

До развалин добрался без проблем. Слух постепенно вернулся. Болела голова, но терпимо. При себе ТТ и два запасных магазина, а также нож. Не всё так плохо, как могло быть, и винить в моих бедах некого. Сам виноват. Проявил жалость к беженцам – получи, ибо ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.

«Надо выбираться из города», – подумал я и почувствовал на себе чей-то взгляд.

Обернулся и увидел двух турок с автоматами в руках. Они смотрели на меня и улыбались, а затем один из них направил на меня оружие и что-то закричал. Наверное, требовал поднять руки и сдаться.