— Я верю в спасение жизни, по сравнению с этим все остальное не имеет смысла.

— Но жизнь не просто биение пульса, а система непреходящих ценностей. И вы хотите отнять их у мальчика.

— Об этом мы подумаем после операции.

— Вы абсолютно уверены, что без нее не обойтись?

— Да! Я твержу об этом уже больше суток!

«Вот и пришло время решать», — мелькнула мысль у начавшего расхаживать по кабинету Синклера. Быть старшим офицером, нести ответственность — его этому учили, у него за плечами опыт войны, он посылал людей на смерть и сам на нее шел, но сейчас ничто не могло помочь ему принять решение. Каким бы оно ни было, это был его крест. Он будет нести его до конца.

— Нет.

— Что?

— Я запрещаю операцию.

— Но вы же знаете, что я прав! Вы же со мной согласны!

— Сейчас я сам себе не хозяин. Как командир станции, я обязан руководствоваться интересами и традициями ее обитателей.

— Но вы же разрешили спасти Коша!

— Нельзя исключение делать правилом! Так можно зайти очень далеко. Мы обязаны уважать веру родителей ребенка, иначе мы сделаем бессмысленным само существование станции.

— Вы приговариваете мальчика к смерти!

— Здесь я бессилен, я решил встать на сторону родителей, потому что больше это сделать некому.

* * *

— Доктор Майя.

— Да? А, это вы.

— Мы хотим видеть нашего сына.

— Проходите.