Я обернулся к мальчишкам, выглянувшим в коридор:

– Пацаны, дуйте в обе стороны, поднимайте на ноги всех, кто может ходить. Собираемся здесь через десять минут.

– Я с ними! – Джейн рванула в дальний конец коридора, где мы видели маленькую девочку.

– Мы тоже ноги разомнём, – тихо предупредил Сыч, и они со Стеллой направились в противоположную сторону.

Какое-то время мы с Пастырем молчали, глядя друг на друга, а затем я всё же нарушил тишину:

– Ты уверен, что справишься?

– Хочешь спросить сейчас именно это?

– Нет, – я подумал, припоминая его воспоминания, поселившиеся в голове. – Что с тобой произошло? Почему ты стал… таким?

– Знаешь, мы ведь с тобой не так уж сильно отличаемся, – поделился он. – Ты прав, у меня был план. Я хотел истребить «Чёрное пламя», выкосить их последователей до последнего, стереть храмы и замки в пыль… А в результате едва сам не стал основателем новой секты.

– Бывает, – пожал я плечами. – За что же ты их так невзлюбил?

– Помнишь, где меня встретили ищейки Лукавого? Тогда, из Инферно, я выбрался не один. Со мной была… – Он глубоко вздохнул, справляясь с эмоциями, и продолжил. – Та самая. Ты понимаешь, о чём я. Мы столкнулись почти случайно, ничего непонимающие об этом мире, но смогли стать сильнее и выжить. Встретив залётных рейдеров, ищущих заветный Центральный Стаб, мы узнали, что на востоке оттуда есть места потише, где без особых проблем обитают выжившие. Довольно долго мы брели в том направлении, теряя товарищей одного за другим, пока нас, оставшихся вдвоём, не подобрали сектанты. Её, как не представляющую ценность, убили прямо на моих глазах, а меня взял на воспитание сам Верховный магистр. Продолжение истории ты знаешь. Только вместе с огромной мощью, в моё тело проникла и страшная слабость. Я могу очень много, но постоянно вынужден держать себя в руках, чтобы не разлететься на части. Любое применение дара понемногу нас убивает, но мы не замечаем этого, благодаря бешенной регенерации… А я вот это ещё как замечаю.

– Поэтому ты не смог расправиться со всеми?

– Нет, просто я узнал правду и возомнил, что могу изменить что-то изнутри. Но тьма всегда останется тьмой, и я понемногу сам превратился в того, кого так сильно ненавидел…

– Что за правда такая? – насторожился я.

– Неважно, тебя это никак не касается, – Пастырь замер, будто к чему-то прислушиваясь. – Так, мне пора идти, они уже близко.

Нас понемногу обступали галдящие люди, горными ручейками стекающиеся со всех сторон.

– А где этот твой тоннель? – вспомнил я о самом главном лишь в последний момент.